Лужков в свойственной ему манере на голубом глазу грозит судом за обвинения в коррупции, но на этот раз не Немцову, а Нарышкину. Не замечая саморазоблачения, вспоминает, что за годы его правления ни один московский чиновник не был осужден за подобное. Но говорит это теперь из-за границы, а не с Тверской. И уже утратив монополию на московские суды - заодно со многими другими монополиями.

Полтора года назад я писал, что тогдашний московский мэр — создатель матрицы, по которой понаехавшие из Питера ученики взялись осваивать богатства страны. И одновременно Лужков, пока он при власти, - единственный реальный оппозиционер по отношению к Кремлю, поскольку его позиция укреплена и административно, и материально. С тех пор, методично отжав Юрия Михайловича от финансовых и политических рычагов еще до официальной отставки, Кремль вроде бы обезопасил себя от его неуемной активности. Ему предложили, очевидно, сделку с некими гарантиями, держа за спиной наготове многочисленные дела, среди которых история Банка Москвы вряд ли самая криминальная.

Темперамент подвел - или точный расчет после наблюдений за жалкой пародией на престолонаследие позволил одному из основателей «Единой России» резко высказаться «в предвыборный период»? Это пока неясно. Так или иначе, он решил показать себя демократом и высказаться в духе политической фронды. Правда, оставил себе путь к отступлению, справедливо указав, что серьезных разногласий с нынешним премьером и будущим президентом у него нет. Может быть, фронду он предъявил западной аудитории, чтобы позже было чем перешибить виднеющиеся из-за кремлевской спины аргументы и получить гарантии уже с другой стороны границы.

Небольшое отступление о приверженности Лужкова демократии. Лет десять-двенадцать тому назад я был на фабрике концерна «Интеко», где один сотрудник рассказал мне, сколько процентов прибыли фирма лужковской жены выжимает из копеечных пластмассовых изделий, монопольно продавая их «крышуемым» мэрией предприятиям. И какой мизер от этого получают работники фабрики.

Отъехал от производства пару километров — и на Варшавском шоссе меня неожиданно подрезала машина, до того следовавшая за мной. Покарябались. Вышедшие из той машины спокойные ласковые люди стали мне объяснять, что они из службы безопасности «Интеко» и могут сделать мою жизнь трудной, а могут — и более легкой, если я соглашусь на их постоянную обо мне заботу...

Громкое имя фирмы «Интеко», благодаря заботам которой цены на московское, а потом и российское в целом жилье взлетели выше любой разумной величины, не должно заслонять другие славные (слава разная бывает) имена. Есть ведь и «СУ-155», и «Ингеоком», и другие стройфирмы, обезобразившие Москву настолько, что в ней стало трудно жить. Они ведь связаны не только с лужковскими кадрами (не зря Юрий Михайлович говорит о дорогих часах на правой руке своей бывшей правой руки — Владимира Ресина); теперь за ними стоят люди, допущенные в эту отрасль Кремлем.

Стоит вспомнить, что многие разоблачения воровства столичных чиновников и сомнительных действий мэра и его окружения с порога заворачивались в московских газетах. Не то чтобы они особенно боялись судов - деньги обиженному мэру присуждались невеликие. Главное в том, что отношение общественности к Лужкову регулировалось Кремлем и отмашка «мочить» если и поступала, то нечасто. К тому же мэрия всегда могла ущемить редакцию, подняв, допустим, арендную плату или лишив налоговых преференций. Вот и хорошо, что поссорились Юрий Михайлович и Дмитрий Анатольевич: хоть какое-то нарушение монополии.

События вокруг Лужкова позволяют увидеть незарастающие трещины там, где нам показывают монолитное единство. Мы лишний раз убедились в мелочной корысти властных страстей. Заодно увидели надежду там, где нам грозили отутюженной стабилизацией на ближайшие десятилетия. Ничего у них, мелкотравчатых, не получится — передерутся. Мафиозный кодекс молчания будут нарушать и впредь — свой карман ближе к телу.

Мне не жалко самого известного пчеловода страны: «жалко у пчелки в попке». Пусть идет в суд и разоблачает своих разоблачителей. А они — его. Надо же знать возможному гражданскому обществу, от каких коррупционных схем страховаться, демократическим путем меняя власть. Впрочем, вновь пришедшие могут и новые схемы придумать, Лужков, хоть и один из главных патентообладателей страны, не мог все изобрести.