Сегодня их в Германии до четырех миллионов человек – немало даже по меркам такой большой европейской страны.
Под флагом репатриации в Германию едут сотни тысяч молодых людей, с гордостью именующих себя «русаками» и не имеющих здесь никакой перспективы, поскольку не знают и не хотят знать ни немецких традиций, ни немецкого языка. Работу они не находят, а соблазнов заработать, не трудясь, много. «Новые русаки» все чаще оказываются замешанными в преступлениях и правонарушениях. Складываются новые бандитские группировки, чему невольно способствует политика властей, вынужденных размещать переселенцев кучно, нередко на территории бывших военных городков. Так возникают русские гетто, и создается «параллельное» общество внутри собственно германского. По данным Ганноверского института криминалистики, наиболее сильный рост криминальной активности наблюдается в регионах, где число переселенцев особенно велико. Так, в Нижней Саксонии преступность среди переселенцев в возрастной группе от 14 до 30 лет растет за год на 150 процентов. Полиция бессильна.
Русскоязычные преступники действуют с поражающей даже видавших виды криминалистов жестокостью и дерзостью, поскольку им, как утверждают эксперты, неведомы представления о законе и моральных нормах. Оказавшись в заключении, «русаки» не изменяют своим привычкам. Согласно рапорту начальника молодежной тюрьмы в городе Хайльбронне, выходцы из России быстро «построили» весь «контингент», хотя были в явном меньшинстве – большую часть заключенных составляли турки. Говоря только по-русски, они создали собственный мир, в котором руководствуются неписаным кодексом поведения, сложившимся в тюрьмах СССР.
«Среди «русаков» не было ни одного, кто заслужил право на досрочное освобождение, – свидетельствует Гернот Кирхнер, психолог тюрьмы в Висбадене. – При всем желании нельзя было дать положительный прогноз их поведения по выходе из тюрьмы – а именно это является основанием для досрочного освобождения».

есть, кстати, даже толерантный термин для объяснения этого феномена - мол, в русскоговорящих семьях мотивация (к учебе) выше у родителей. Ну не сказать же открытым текстом, что налицо разница в европейской и советской системе школьного образования. Поскольку и казахи, и другие тюркоязычные, приехавшие из нашей страны, так же прекрасно учатся, а их этнические ровесники, родившиеся на западе сохранили скромные аульные амбиции.

Не сложилось. Не сложилось уже хотя бы потому, что в Германии российских немцев элементарно не понимают, так как говорят они в лучшем случае на старонемецком, доставшемся им в наследство от предков со времен Екатерины II. Проблема еще и в том, что переселенцы приехали из провинции. Их привычки громко говорить, пить пиво с воблой, носить в праздники и будни одни и те же спортивные костюмы не вписывались в общепринятый у германских бюргеров этикет. В общем, в свой круг не взяли даже этнических немцев - что уж тогда говорить об остальных переселенцах? В результате вся эта многомиллионная масса, состоящая из российских немцев помимо своего желания стала называться русской, получив при этом обидный ярлык "поздние переселенцы".

Проблема поздних переселенцев - больной вопрос русскоязычной диаспоры. Если полистать западногерманские газеты двадцатилетней давности, то легко уловить тот восторг, с которым эти издания писали о первой волне: "Переселенцы из России и Казахстана настойчиво стремятся к интеграции в немецкое общество. Это люди, которые хотят и умеют хорошо работать. Большинство из них говорили на немецком языке еще до приезда в Германию".

И вот совсем другая характеристика, в которой речь уже идет о переселенцах поздних: "Эти люди прибыли в конце 90-х в нашу страну, не имея ни намерений, ни потребности ассимилироваться на своей исторической родине. Подавляющее большинство поздних переселенцев приехало в Германию с простой и очевидной целью отломить как можно больший кусок от нашего социального пирога".
- Еще бы! - с горечью говорит Виктор Майер, бывший в России дипломированным специалистом, а ныне работающий грузчиком в фирме по перевозке мебели. - Первых переселенцев в 60-70-х встречали в ФРГ как героев. Они ведь вырвались из-за железного занавеса. Им нашлись и хорошие квартиры, и рабочие места".

С высокообразованным грузчиком Майером трудно не согласиться. Действительно, первая иммиграционная волна из Советского Союза имела некий оттенок идеологического противостояния. Число получивших разрешение советского ОВИРА на отъезд в Германию не превышало нескольких тысяч. И ехали они в процветающую страну с большим запасом социальной прочности. Понятно, что первые переселенцы были обласканы и окружены вниманием. Имея мощную социальную поддержку, они легко растворились в немецком обществе, что было воспринято как образцово-показательный пример интеграции.

"Поздние" уезжали из России сотнями тысяч. И встречала их уже другая Германия, обремененная огромными финансовыми обязательствами по воссоединению восточных земель. О той социальной опеке, которую получила первая волна, не могло быть и речи. "Они (переселенцы первой волны. - "Итоги") даже за изучение языка получали приличное пособие", - жалуется Виктор, приехавший сюда, как он сам говорит, к шапочному разбору.

С точки зрения государства логика вполне закономерная: казна поиздержалась, нужно экономить на всем. Однако с точки зрения отдельно взятого человека получается полная несправедливость. Чем "поздние" переселенцы хуже "ранних"? По его мнению, вешая всех собак на поздних переселенцев, немецкие бюргеры просто срывают накопившееся раздражение по поводу нахлынувших в страну бедных родственников из России.

"...бред какой, из каких желтых газетенок вы выискали это?"

Дружище, а Вы вообще бывали в Германии ? По-моему - нет. Мне часто приходится ездить в эту страну; сожалею, но написанное Триумфом - правда.