В дни шестой годовщины бесланской трагедии люди собирались, чтобы почтить память жертв, не только в этом маленьком городке, но и в других городах - траурный митинг был даже в Париже. Пришла масса телеграмм, писем со всех концов света. Но не было ни слова сочувствия от президента России. А потерпевшие ждали. Минуло 1 сентября, 2-е, 3-е, и даже 4-го еще надеялись. Вчера, 5 сентября, бесланцы - около 40 человек - приехали во Владикавказ и несколько часов простояли у памятника Ленину. С такими плакатами: «Не дадим забыть трагедию Беслана!», «Президенту РФ в дни трагедии Беслана не до Беслана», «Требуем объективного расследования Бесланского теракта».

Кому-то может показаться странным: вроде бы не жестокосердный он человек, Дмитрий Анатольевич, ну что ему стоило посочувствовать?

Этот наивный вопрос «чего стоило?» весьма интересен. Однозначного ответа дать нельзя. Конечно, забыть о годовщине самого чудовищного в России теракта Медведев не мог. Предположить, что ему не разрешил посочувствовать главный хозяин страны, было бы слишком просто. Наверное, они советовались. Приказ СМИ «не раздувать трагедию» откуда-то сверху был дан. (До 3 сентября почти все газеты о Беслане не вспоминали, не говоря уж о телевидении. Только 3-го по одному лишь 2-му каналу был показан фильм, сильно травмировавший потерпевших. Мне позвонили из Беслана несколько человек: «Зачем нужна новая ложь - якобы террористы насиловали наших детей? Ведь не было этого! Зачем усиливать нашу боль?!») Но что бы ни советовал Путин Медведеву, а послать хоть телеграмму в Беслан было совсем безопасно, это ж не «экстремистов» с Триумфальной защищать.

Но президент промолчал. Значит, сказать какие-то, пусть дежурные слова, хотя бы ради поддержания своего падающего рейтинга, он почему-то не мог. Психологическая загадка. У меня есть на этот счет одно, кстати, весьма лестное для Медведева предположение. Но сначала нужно сказать о событии, которое обнадежило потерпевших в эти траурные дни.

Среди многочисленных сочувствующих была в Беслане делегация депутатов Европарламента. Высокие гости приехали не по приглашению российских властей, а потому, что к ним обратилось несколько правозащитных организаций Северного Кавказа. Инициатором была лишенная по суду юридического лица, но самая активно работающая общественная организация «Голос Беслана». Это тот неумолкающий «Голос», который еще три года назад собрал более двухсот заявлений потерпевших и послал в Страсбург. Вместе с необходимыми документами, стенограммами прошедших в республике издевательских судов и показаниями недопрошенных свидетелей жалоба, когда ее принесли на почту, весила 43 килограмма. Не юристы, они сумели все оформить в точном соответствии со строгими правилами Европейского суда по правам человека. Жалобу приняли к рассмотрению, но очередь российских жалоб, как известно, там очень длинная. Может быть, теперь депутаты Европарламента помогут ускорить суд и правда, которую российские власти стараются замуровать шесть лет, станет наконец известна стране и миру.

В открытом письме «Голоса Беслана», под которым сейчас собираются подписи, суть трагедии излагается кратко: «...3 сентября 2004 года по зданию школы, где находились 1127 заложников, силовые структуры, призванные спасти жертв теракта, применили тяжелую технику, огнеметы и гранатометы. Погибли 334 человека, 783 получили ранения различной тяжести. Фактически заложников приговорили к смерти вместе с террористами».

До штурма террористы успели расстрелять 21 мужчину, остальных заложников истязали жаждой, страхом, голодом. Но ни женщин, ни детей эти изверги все-таки не убивали. Страшная правда Беслана состоит в том, что более трехсот погибших могли бы выйти живыми, если бы не было штурма. И его могло не быть.

Сразу после трагедии весь ужас случившегося просто не вмещался в сознание. Сегодня эту страшную правду знает в Беслане почти каждый. Как они с этим знанием живут – невозможно представить. Многие (наверное, чтобы не сойти с ума) стараются, все прекрасно зная, по-прежнему не верить. Это спасительный для человека инстинкт самосохранения.

В первый год после бесланской трагедии наша общественная организация регулярно ездила к пострадавшим с акцией «Из рук в руки». Возили мы, как очень многие в ту пору, гуманитарку, но осиротевшим матерям и отцам куда необходимей была моральная поддержка, и мы как могли старались ее оказать. В частности, помогали становлению общественных организаций - сначала комитету «Матери Беслана», позже – «Голосу Беслана». Так вот, некоторые факты, которые власти стремились скрыть, сами потерпевшие раскрывали буквально у нас на глазах.

Никогда не забыть огромный карьер на окраине Беслана, который по чьей-то случайной наводке обнаружил комитет матерей в феврале 2005-го. Когда мы подъехали, карьер освещался закатным заревом и груды, почти горы беспорядочно сваленного мусора выглядели сверху почти живописно. Как только спустились, пахнуло дурманящим трупным запахом. Искореженная школьная мебель, детская обувь, одежда… Пронзительный крик тоненькой женщины в черном: «Это ж платье моей доченьки!» Другие находили потом обгоревшие портфели своих погибших. Кто-то нашел огромный рюкзак, явно принадлежавший террористам.

Почему драгоценные для родителей вещички детей и вещдоки, которые могли бы пригодиться следствию, выброшены на свалку? Матери вскоре выяснили: в ту жуткую ночь с 3 на 4 сентября, когда город, остолбенев от горя, оплакивал погибших, в оцепленной войсками школе шла мощная зачистка спортзала. Спешили спрятать следы преступления. Ранним утром в Беслан залетел Путин, мельком зашел в больницу, осмотрел, наверное, и спортзал…Больше никогда его в этом городе не видели, хотя на первую годовщину приглашали. Путин предпочел вызвать именно в траурные дни самых активных матерей к себе. Помню, сколько было волнений в городе: ведь по осетинским обычаям это кощунство – покидать в годовщину могилы близких. Спецоперация усмирения прошла отлично – большинство матерей вернулись тогда очарованными.

Страшная правда открывалась постепенно, и рядовой россиянин, у которого своих забот и бед по горло, не мог долгое время держать в поле зрения Беслан. Так и застыло в памяти населения: террористы не шли ни на какие переговоры, они сами взорвали висящую в спортзале гранату, после чего штурм стал неизбежен, а уж дальше как вышло – штурм дело жестокое.

Но жители Беслана теперь знают, и президент Медведев, конечно, в курсе, что первый взрыв, якобы спровоцировавший штурм, произошел благодаря меткому снайперу, стрелявшему с крыши соседнего дома. И знают все, что переговоры шли успешно и вот-вот должен был подъехать Масхадов. А вдруг он сумел бы заставить террористов отступить? Как выглядел бы тогда Путин с его установкой «всех террористов мочить в сортире»?

Нет надежды, что даже международное следствие, которого добиваются отважные женщины «Голоса Беслана», могло бы в ближайшее десятилетие установить, кто именно отдал приказ о штурме. Но если даже допустить, что все произошло спонтанно, из-за дикой паники и неразберихи, то ярость штурма, когда ради уничтожения трех десятков террористов всей мощью современного смертоубийства «спасатели» палили по переполненному измученными заложниками спортзалу, этот апокалипсис вызывает шок. Сверху падали на заложников куски горящей крыши, сквозь стены летели пули и гранаты. Возле школы стояли пожарные машины, но, как говорили мне многие бесланцы, пожарники огонь не тушили – у них почему-то не было воды.

Так вот, я думаю, смею предположить, что Медведев промолчал просто потому, что ему было стыдно говорить общие слова по поводу такой неизбывной трагедии. Сам он ни в чем перед Бесланом не виноват, но понимал же, чего ждут от него потерпевшие. А сказать правду о Беслане он пока, судя по всему, не может. Смелости нашему президенту не хватает, это факт. Но зато у него, Дмитрия Анатольевича, все-таки есть совесть. Во всяком случае мне хочется так думать. Надеются на это и потерпевшие из «Голоса Беслана». Хоть подали они жалобу в Страсбург, приглашали депутатов Европарламента, но насколько же было бы лучше восстановить правду о Беслане дома, в России. Ведь никому эта правда так не нужна, как нам. И потому «Голос Беслана» решил не обижаться на Медведева. На том же вчерашнем митинге они собирали подписи под обращением к президенту – просят встречи, чтобы, глядя глаза в глаза, потребовать у него объективного расследования бесланской трагедии и принятия закона о статусе жертв терактов.