Памятная нескольким поколениям советских школьников ленинская статья "Памяти Герцена" положила начало почтенной традиции - делить освободительное движение в России на периоды. Отдал дань этому занятию и Евгений Ихлов. По его мнению, мы сейчас переживаем переломный момент: принцип ненасильственного сопротивления, доминировавший в этом движении с середины 1960-х годов, уступает место кровавому русскому бунту, беспощадному, хоть по-своему и осмысленному. Буря, так сказать, это движение самих масс. Перемена эта либерала и правозащитника, разумеется, не радует, но сам факт для него сомнению не подлежит.

На чем же основан такой решительный вывод? На том одобрении, с которым, по убеждению г-на Ихлова, российское общество встретило деятельность группы дальневосточных бандитов, занимавшихся нападениями на милиционеров. Но тут сразу появляются сомнения. Во-первых, нет достоверных указаний на то, что приморские преступники действовали по неким идейным соображениям или хотя бы из мести за бесчинства милиции. Во-вторых же (и это намного важнее), представление о массовом восхищении их "подвигами" вряд ли соответствует действительности. Запальчивые комментарии блогеров и звонки радиослушателей едва ли адекватно отражают общественное мнение.

Да, милицейский беспредел, допускаемый, если не поощряемый руководством страны, озлобляет людей так, что иной может сгоряча ляпнуть что-нибудь в том духе, что неплохо бы с ментами разобраться самым радикальным образом. А еще проще выказать радость, когда слышишь, что объявились какие-то люди, которые наконец занялись этим нужным делом. (Кстати, любопытно, что даже прокремлевские СМИ легко именуют приморских убийц "партизанами" или даже "народными мстителями" - хоть и в кавычках, а все ж почетно, и ассоциации волей-неволей возникают положительные.) Но от такой эмоциональной реакции до сознательного одобрения террора как средства переустройства общества, слава богу, дистанция огромного размера.

И вообще - немного коробит, когда преступления какой-то малопонятной пока что банды помещаются в историю русского освободительного движения, ставятся в один ряд с восстанием декабристов и деятельностью диссидентов. Тут лучше взять пример с Ленина, который не вписывал в свою последовательность ни Соньку Золотую Ручку, ни даже разбойников Разина и Пугачева.

Но, конечно, нельзя исключать, что если насилие сверху будет возрастать и впредь, популярность насилия снизу тоже возрастет. Вот как кончается написанная почти сорок лет назад статья Лидии Чуковской "Гнев народа":

А вы... те, кто нажимает кнопки, вы… возводящие газетную - железобетонную - стену между лучшими умами и "простыми людьми"; вы, пытающиеся повернуть историю вспять; вы, искусственно, механическим нажатием кнопки, вызывающие волны "народного гнева", предпочитая немоту любому слову, - смотрите, чтобы из-под земли не вырвался подлинный гнев, и тогда он, как лава, затопит не только вашу убогую стену, но - ничем не просветленный, не очищенный ничьей одухотворяющей, умиротворяющей мыслью - мыслью академика Сахарова, например, - он утопит в крови, без разбора, и виноватых и правых.

Хочу ли я этого? Нет. Этого я никому не желаю.