В последнее время Путин зачастил, приглашая на встречи творческую элиту страны. В целом – успешно, раз многие приходят, чтобы публично выразить свою лояльность. Другие - чтобы что-то попросить: таков писатель Андрей Битов, который просит не трогать его дачу. Немногие, как Чулпан Хаматова, просят за других. И единицы – не просят, а спрашивают о том, о чем им велели помалкивать.

Мне 21 год, и около пятнадцати из них я, в отличие от премьера Путина, знаю, кто такой Юрий Шевчук. Из магнитофонного детства – «Родина» (которая уродина), «Вороны», «Не стреляй». Теперь те песни немного подзабылись, но на уровне цитат, музыкальных фраз, ощущений - со мной.

В те времена, когда Шевчука вызывали в КГБ и вытравливали из Уфы за «неправильные» песни, Путин в той же структуре постигал мастерство «чекизма». Когда музыкант и художник Шевчук под обстрелами пел песни для солдат на первой чеченской – подполковник Путин служил «бесцветным человечком» при Собчаке.

Юрий Юлианыч спросил премьера о свободе. И Путин ответил ему так, что не остается никаких сомнений, кто есть кто. Юрия Шевчука запомнят не только благодаря хорошим песням. От Владимира Путина в лучшем случае останутся те нули, которых было так много в первом десятилетии его авторитарного правления в России.