Годовщина терактов 11 сентября – естественный рубеж, достигнув которого необходимо оглянуться назад. За год сказано много слов, угрожающих и увещевающих, слов гордости и горечи, уверенности и надежды. Ораторы всех мастей и политических оттенков – хорошо откормленные члены кабинета, профессора-шестидесятники с неутоленным комплексом мессии, модные колумнисты с усталым взором всезнающих сивилл, телеведущие с зубастой улыбкой профессиональных оптимистов, проповедники с тройными подбородками в костюмах итальянского индпошива, прожженные стервы-хозяйки бесчисленных радио-ток-шоу, исправно отрабатывающие грант эксперты-международники, юмористы с павлиньими хвостами за спиной и лучшие краснобаи Конгресса - покуражились на славу, расточая убийственные филиппики по адресу врагов Америки и дифирамбы американской стойкости и решительности. Объяснения случившегося были простыми как дважды два и философски утонченными, но в конечном счете сводились к антитезе "добро и зло". Эту формулу приняло большинство американцев. В словопрениях, однако, не затерялись трезвые голоса немногих либералов, имевших мужество остаться таковыми посреди всеобщего патриотического угара. Голоса эти услышаны, и это, возможно, самый главный итог 11 сентября.

Если вы говорите, что подлые убийцы покусились на самое святое – демократические институты Америки, сказали они тем, кто трубил в рог возмездия, то почему же вы теперь в угоду террористам своими руками разрушаете эти институты, фундамент, на котором созидалась эта страна? А потому, закипали адепты квасного патриотизма, что страна не выживет, если будет применять к злодеям нормы правового государства. Она выживет именно благодаря этим нормам, возразили либералы. Попытки властей закрутить гайки встретили самое решительное сопротивление общества.

Воздушные тараны угонщиков-самоубийц часто сравнивали с катастрофой Перл-Харбора. Есть и другая аналогия – 1814 год, когда в ходе англо-американской войны англичане сожгли Белый дом и Капитолий и ретировались на свои корабли на Потомаке. Впервые с тех пор Америка была атакована на своей континентальной территории. На прошлой неделе в шоу Ларри Кинга Билл Клинтон признался, что при известии о нападении на американские города он сразу же подумал, что это дело рук бен Ладена. Нет оснований сомневаться, что та же мысль пришла в голову и нынешним руководителям страны. Вопрос в том, каким должен был быть американский ответ.

Величайшей ошибкой был бы ракетный удар в белый свет как в копеечку, каких немало нанесла Америка и по Каддафи, и по Саддаму, и по бен Ладену, но всякий раз промахивалась. Ответ Америки следует признать вполне адекватным: не возмездие, а полное уничтожение угрозы. Вашингтону удалось мобилизовать под свои знамена мировое общественное мнение и свести к минимуму пропагандистский эффект выступлений в поддержку "Талибана" и бен Ладена. Администрация Буша ясно заявила о своих намерениях – она выступила с открытым забралом. Мир видел, как терпеливо и планомерно США строили коалицию, в которую вошли около 90 стран, как кривлялся перед камерами, бегая глазками, посол талибского правительства Афганистана в Исламабаде, требуя представить ему доказательства в ответ на требование выдать главаря "Аль-Кайды". "Талибану" некого винить в своем разгроме.

И все-таки: что произошло? Откуда взялся этот новый смертельный враг Америки? Вот мнение Джеймса Вулси – директора ЦРУ в первой администрации президента Клинтона, с которым автор встречался в вашингтонском бюро радио "Свобода" в качестве корреспондента русской службы РС:

"Для ответа на этот вопрос следует обратиться к 1979 году. Это год, когда в Иране к власти пришел Хомейни, в Ираке получил полную власть над страной Саддам Хусейн, а в Мекке был проведен теракт против мечети - в Саудовской Аравии это событие было воспринято не только как преступление, повлекшее человеческие жертвы, но и как акт утраты веры".

Добавим, что лидеры ряда мусульманских стран после трагического инцидента в Мекке усомнились в способности саудовских правителей исполнять и впредь роль хранителя святынь ислама. Одним из таких усомнившихся был Саддам, в годы американо-иранского противостояния - союзник Вашингтона. Новые религиозные власти Ирана начали с захвата в заложники американских дипломатов. Они создали и финансировали шиитскую экстремистскую группировку "Хизбалла", взорвавшую в 1983 году штаб американской морской пехоты в Ливане. Однако в последнее время, полагает Вулси, правящее в Иране духовенство потеряло поддержку молодежи, реформаторов, женщин и даже ряда влиятельных представителей духовенства. По мнению Джеймса Вулси, обострять противостояние с Ираном сейчас неразумно: "Менее всего хотелось бы, чтобы эти замечательные студенты и реформаторы снова повернулись в сторону клерикальной власти. Но я абсолютно уверен, что дни клерикалов у власти в Иране сочтены. Не знаю, идет ли счет на недели, месяцы или годы, но эти аятоллы все больше напоминают обитателей Кремля 1988 года или Версаля 1788 года".

Совершенно иная ситуация сложилась в Саудовской Аравии: "В 1979 году королевской семье удалось заключить что-то вроде соглашения с ваххабитскими лидерами: те обещали оставить в покое правящую династию и ее клевретов, дать им возможность сохранить их образ жизни, их коррупцию, если они взамен помогут распространить влияние ваххабитов по всему миру. 15 из 19 террористов, совершивших теракты против США, - выходцы из Саудовской Аравии. Это плоды того агрессивного экстремистского учения, которое исламисты пытаются насадить в мире, это не та милая и добрая мировая религия, которую исповедуют миллионы мусульман. Это – небольшая секта, проповедующая враждебность к современному миру. И именно она находится в сердце проблемы исламистского терроризма, с которой мы сейчас столкнулись".

Что касается багдадского режима, то Джеймс Вулси без обиняков называет его "фашистским", настаивая, что это точная дефиниция идеологии и структуры правящей в Ираке партии БААС.

Но в чем, однако, корни ненависти к Америке? Вулси считает, что причина во всех трех случаях одна и та же: "Лучше всего эту причину сформулировал мне водитель такси здесь, в Вашингтоне. Этот афроамериканец покачал головой и сказал: эти люди ненавидят нас не за то, что мы сделали неправильно, - они ненавидят нас за то, что мы сделали правильно. И мне кажется, он точно определил существо проблемы. Правящая партия в Ираке, фундаменталистское духовенство в Иране и боевики "Аль-Кайды" ненавидят нас за главное наше достижение – за Билль о правах. Они ненавидят свободу слова, свободу совести, равноправие женщин, они ненавидят все то, что президент Буш назвал в своем ежегодном обращении к нации "требованиями, которые мы не обсуждаем". Они ненавидят свободу. С ними нельзя заключить соглашение о контроле за вооружениями, с ними нельзя идти на компромиссы. Это как нацисты в Германии и японские генералы во время Второй мировой войны. Мы должны победить, победить силой, а не путем переговоров. Нового Горбачева не будет ни у "Аль-Кайды", ни в Ираке, ни в клерикальных кругах Ирана. Эти силы не откажутся от власти ни по собственной воле, ни вследствие давления на них изнутри".

Афганская кампания стала первой войной нового поколения. Впервые в таких масштабах было использовано "умное" оружие; исключительно важная, ключевая роль принадлежала Силам специального назначения. Это была первая война, в которой командующий силами вторжения руководил операциями, не покидая своей штаб-квартиры во Флориде: в Афганистан генерал Томми Фрэнкс летал лишь с целью ободрить своих солдат и пообщаться с журналистами на поле боя. Потери американской стороны невелики в свете масштабов поставленной задачи - "выкурить из пещер и обратить в бегство" талибов и алькайдовцев, бойцов опытных, коварных и не дорожащих собственной жизнью. Становление нового режима в Афганистане сталкивается с огромными трудностями. Тем не менее это уже не обскурантистская власть религиозных фанатиков, не знавших меры в измывательствах над собственным народом.

За истекший год "Аль-Кайде" не удалось совершить ни одного нового крупного преступления, и это говорит о том, что ее возможности серьезно подорваны. Тем не менее другие цели, провозглашенные Бушем в начале войны с террором, не достигнуты: Вашингтон пока не смог ни "предать в руки правосудия" главарей "Аль-Кайды", ни "искоренить" терроризм. Во вторник, 10 сентября, власти США объявили вероятность новой атаки весьма высокой. Вокруг Вашингтона впервые после Карибского кризиса развернуты мобильные ракетные комплексы. Люди из разведки говорят, что мишенью террористической атаки могут стать Генеральная Ассамблея ООН в Нью-Йорке, где в четверг выступает президент Буш, и ежегодная сессия Всемирного банка и Международного валютного фонда в Вашингтоне.

Впервые после окончания холодной войны, в годы которой на города Америки были нацелены советские ядерные ракеты, американцы остро почувствовали уязвимость своего дома. Они никогда не рассматривали сложную, разветвленную и высокотехнологичную инфраструктуру жизнеобеспечения страны, от системы водоснабжения до Интернета, как мишень для террористов; мысль о том, что эта структура может стать орудием террора, не приходила в голову и подавно. Будь двери в кабины пилотов укреплены и заперты, заговорщики 11 сентября не смогли бы реализовать свой сценарий – план атаки был основан на незащищенности экипажа. Теперь двери пилотских кабин укреплены, пассажирам лайнеров не дают даже пластиковых ножей и вилок – еда уже нарезана мелкими кусочками, американские аэропорты оборудуются сканерами нового поколения. Но предусмотреть все невозможно. Америка больше никогда не обретет полной безопасности – во всяком случае до тех пор, пока и впрямь не искоренит угрозу.

Весь этот год одним из постоянных напоминаний об 11 сентября были короткие некрологи погибших под руинами ВТЦ в New York Times. Жертв хватило ровно на год: в номере от вторника газета опубликовала последнюю подборку. В общей сложности заметок оказалось 2280. Список NYT исчерпан. Но, пожалуй, еще более красноречивым событием этих дней был обед в модном нью-йоркском ресторане Cipriani. Общественная организация "Независимый женский форум" пригласила на него вдов, родивших детей от своих погибших 11 сентября мужей. Среди 60 матерей с младенцами на руках оказался и один мужчина: его жена родила за несколько дней до убившей ее атаки. Жизнь продолжается. Она никогда не будет легкой и безмятежной. Но ведь такой она не была и прежде.