Судья Пушкинского участка Петербургского гарнизонного военного суда Виталий Краснощеков продлил первокурснику Военно-космической академии им. Можайского Вадиму Осипову, арестованному по делу о содействии терроризму, срок содержания в СИЗО на два месяца - до 8 августа. Об этом "Граням" сообщил адвокат обвиняемого Виталий Черкасов.

Следователь и прокурор настаивали на проведении слушаний в закрытом режиме, однако Краснощеков в этом отказал. "Таким образом, несмотря на отобранные у защиты подписки о неразглашении, все, что обсуждалось в открытом процессе в присутствии журналистов, не является тайной следствия", - заметил адвокат.

Доводы следователя в пользу продления Осипову ареста Черкасов назвал "формальными и ожидаемыми". Одним из аргументов чиновника был отказ курсанта от дачи показаний в соответствии со статьей 51 Конституции.

Кроме того, следователь заявил, будто Осипов может угрожать потерпевшим, а также психологически воздействовать на свидетелей - своих однокурсников. Между тем, указал Черкасов, потерпевших в деле, по его сведениям, вообще нет. Однокурсники же на начальной стадии следствия в своих показаниях заявляли, что разговоры Осипова о терактах воспринимали как черный юмор и не придавали им значения. "Получается, если придерживаться версии следствия, что Осипов вербовал своих сокурсников для участия в каких-то преступлениях, подчинить их своей воле ему не удалось", - заключил адвокат.

Сам Черкасов настаивал на переводе курсанта под наблюдение командования войсковой части.

Тем не менее Краснощеков удовлетворил ходатайство следователя.

19-летнему Осипову вменяется часть 1 статьи 205.1 УК (содействие терроризму), предусматривающая от 5 до 10 лет колонии. Дело было возбуждено 8 апреля. Следствие ведет замначальника отдела по Краснознаменскому гарнизону управления СКР по ракетным войскам стратегического назначения Алексей Суровцев.

В ночь на 9 апреля курсант был задержан, а 10-го числа его арестовали. Первоначально Осипов был помещен в петербургский СИЗО-4 "Лебедева"; затем его перевели в СИЗО-1 "Кресты" и поместили в психиатрическое отделение.

О предъявлении Осипову обвинения сообщалось лишь 24 мая. Таким образом, обвинение было предъявлено лишь в самом конце срока, предусмотренного УПК. Часть 2 статьи 100 кодекса (избрание меры пресечения в отношении подозреваемого) устанавливает, что лица, арестованные по подозрению в терроризме, могут оставаться в СИЗО без предъявления обвинения в течение 45 суток с момента задержания.

Согласно фабуле дела, под воздействием книги "Русская кухня. Азбука домашнего терроризма", включенной в список экстремистских материалов, курсант "стал устойчиво придерживаться экстремистских позиций и идеологии насилия". Как утверждает СКР, Осипов превратился в сторонника методов "воздействия на принятие решений органами государственной власти", связанных с "устрашением военнослужащих и населения с использованием взрывов и поджогов", а также "насилием в отношении лиц суточного наряда и захватом оружия подразделения".

4 апреля во время занятия в академии преподаватель обнаружил у Осипова лист бумаги с начерченным от руки планом казармы и пометками о том, как ее захватить группе невооруженных лиц, с тем чтобы получить доступ к оружейной комнате. В дальнейшем, на следствии, курсант рассказал, что составил план под впечатлением от проводимых с курсантами занятий под названием "Антитеррор". Он также признался, что был заинтересован появившимися в последнее время сообщениями о терактах, в частности о нападении подполья на базу Росгвардии в Чечне.

Преподаватель передал чертеж прикомандированному к академии оперативнику ФСБ; тот дважды - 4-го и 8-го числа - вызывал курсанта на "беседу".

В ходе "бесед" оперативник интересовался, как бы Осипов действовал, будучи террористом. Курсант, увлекающийся историей диверсионных групп времен германо-советской войны, подробно отвечал на вопросы. В частности, он рассказал, что взорвал бы чайник в руках старшины или заминировал генеральскую дорожку, идущую от плаца к штабу.

Позже Осипов заявлял, что по окончании академии сам намеревался устроиться в спецслужбу. "Я полагал, что они просто вербуют меня для работы в ФСБ, поэтому хотел выглядеть в нужном им виде", - пояснял он свои ответы на вопросы оперативника.

Во время одной из "бесед" как раз и выяснилось, что в смартфоне у курсанта хранится книга "Русская кухня". "Ее я скачал по той же причине - увлекаюсь историей про диверсантов", - рассказывал он на следствии.

Еще до ареста Осипова четыре курсанта, учившихся вместе с ним, дали показания против него.

В начале мая стало известно, что арестованного вынуждают признать себя исламистом. Суровцев явился к Осипову в СИЗО и заявил, будто ему известно, что курсант ездил к другу в Рязань и там принял ислам.

"Это неправда, в Рязани я не был, - настаивал Осипов. - Кроме того, я атеист".

Первоначально арестованного защищала адвокат по назначению Юлия Еремина. В дальнейшем, когда делом заинтересовался Черкасов, Осипов отказался от ее услуг. Однако 12 мая Суровцев пришел к Осипову в СИЗО вместе с Ереминой и убедил его написать заявление о том, чтобы она вновь представляла его интересы.

Между тем в середине мая сообщалось, что Суровцев с 27 апреля так и не принял Черкасова, что необходимо для полноценного вступления адвоката в дело.

15 мая Осипов обратился с письмом к главе Минобороны Сергею Шойгу. Он попросил "дать команду разобраться и не позволить ошибке сломать жизнь". "Мне больше не к кому обратиться, мама моя умерла, отца я не знаю", - говорилось в письме.

"Я с 2010 года готовил себя к службе родине, хотел быть полезным стране и защищать ее, если это потребуется, - отмечал курсант. - Я постоянно думаю, как такое могло произойти со мной. Наверное, после взрыва в метро Санкт-Петербурга ФСБ получила задание выявить всех подозрительных лиц. Тут я попался на глаза, тем более сирота, некому заступиться. На моем примере они, наверное, хотят раскрыть "громкое" дело об "опасном террористе".