Справка

Заявление Елены Санниковой и Татьяны Монаховой

Подсудимый Василий Алексанян — при смерти. Элементарные нормы законности требуют немедленного освобождения Алексаняна из-под стражи под подписку о невыезде. Но его продолжают держать в тюрьме.

Его привозят под конвоем в зал суда вместо того чтобы поместить в условия специализированной клиники. Мы считаем, что судить человека, находящегося при смерти, — это надругательство над самим понятием суда и правосудия. Судебное заседание по делу Василия Алексаняна было бы оправдано только одной целью: принять решение об изменении меры пресечения подсудимому, выпустить его из-под стражи и объявить о перерыве в судебных слушаниях вплоть до решительного улучшения состояния Алексаняна. Но такое решение на заседании Симоновского суда 30 января принято не было.

В течение длительного времени было уже известно, что Алексанян неизлечимо болен, что он обречен на смерть. Между тем его, еще не осужденного, держали в тяжелых тюремных условиях следственного изолятора и продолжают держать по сей день.

Такое обращение с подследственным, не совершившим к тому же никаких тяжких преступлений, является подрывом тех базовых норм гуманности, человеколюбия и милосердия, без которых не может существовать человеческое общество.

Мы требуем освобождения Василия Алексаняна из-под стражи. Вплоть до исполнения этого требования мы объявляем с 1 февраля 2008 года голодовку.

Портал "Права челловека в России"

Справка

Сегодня за жизнь Василия Алексаняна отвечает Кремль. Заявление российских правозащитников

Становится известно все больше подробностей о причинах и обстоятельствах трагедии Василия Алексаняна. Якобы и Следственный комитет был готов освободить его под залог, и администрация СИЗО "Матросская Тишина" запросила суд о возможности перевода Алексаняна в специализированный городской стационар. Cам Алексанян и его бывший подзащитный Михаил Ходорковский публично заявили, что удержание очень тяжело больного Алексаняна в тюрьме – это откровенный шантаж со стороны следствия, форма чудовищной пытки – физической и моральной для самого Алексаняна, и моральной – для Михаила Ходорковского.

Мы отлично понимаем, что об этой ситуации хорошо известно президенту Российской Федерации – гаранту прав и свобод человека и гражданина (п. 2 ст. 80 Конституции РФ). Владимир Лукин и Элла Памфилова обратились с официальными запросами в Генпрокуратуру РФ и Федеральную службу исполнения наказания.

Вряд ли на этот раз Путину удастся сослаться на невозможность дозвониться до Генпрокурора, министра юстиции и прочим ответственным за решение вопроса. Существует указание Европейского суда по правам человека, требующего немедленной госпитализации Алексаняна в гражданскую больницу. Мы требуем немедленного выполнения указания Европейского суда.

Мы требуем освобождения политзаключенного Василия Алексаняна. Мы требуем немедленного проведения прокурорской проверки по заявлениям Алексаняна и Ходорковского о том, что следователи вымогали признательные показания, шантажируя Алексаняна, по сути, его жизнью.

Мы просим Михаила Борисовича Ходорковского приостановить его самоотверженную акцию солидарности и ни в коем случае не проводить сухой голодовки – мы берем на себя обязательство добиваться освобождения Алексаняна и привлечения к ответственности его палачей.

Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы
Сергей Ковалев, Институт прав человека
Лев Пономарев, Любовь Башинова, Евгений Ихлов, Общероссийское общественное движение "За права человека"
Юрий Самодуров, директор Музея и общественного центра имени А.Д. Сахарова
священник Глеб Якунин, Комитет в защиту свободы совести
Юлия Башинова, Молодежное правозащитное движение

Справка

Заявление Ходорковского на имя генпрокурора Юрия Чайки

Обратиться непосредственно к Вам меня вынуждает сложившаяся ситуация с Алексаняном.

Алексанян В.Г. находится сейчас в ведении уже обвинения, а не следствия. С.К. Каримов, имеющий непосредственное отношение к происходящему, также работает непосредственно в Вашем подчинении. Прошедшие несколько лет С.К. Каримов, действуя в непосредственном контакте, как я обоснованно полагаю, с И.И. Сечиным, предпринимал многочисленные, мягко скажем, сомнительные действия по формулированию доказательств несуществующих преступлений.

В том числе и путем угроз, возбуждения дел против несговорчивых свидетелей. Часть этих угроз была реализована, дела сфабрикованы, люди в розыске или в тюрьме.

Именно возможности такого давления на людей приводят к сокрытию следствием документов, о чем я неоднократно заявлял.

Однако пока речь не шла о непосредственной угрозе жизни потенциальных свидетелей, я считал возможным вести исключительно процессуальный спор, ожидая появления в России давно обещанного независимого суда.

Ситуация с моим адвокатом Алексаняном В.Г. из ряда вон выходящая.

Мне стало известно из его выступления, что его не только допрашивали обо мне, но и впрямую связали дачу им устраивающих обвинение и лично С.К. Каримова показаний с предоставлением ему медицинской помощи в необходимом объеме. Более того, он ощущает, что может не дожить до судебного решения.

У меня нет контакта с Алексаняном В.Г., и я могу судить о его положении только из его выступления в Верховном Суде.

Я знаю, что УФСИН по Москве может врать суду. Знаю на своем примере с голодовкой, поэтому их заявления меня не обнадеживают.

Таким образом я поставлен перед невозможным моральным выбором:

- признаться в несуществующих преступлениях, спасти тем самым жизнь человека, но сломать судьбы невиновных, записанных мне в "соучастники",

- отстаивать свои права, дожидаться становления независимого суда, но стать причиной возможной гибели своего адвоката Алексаняна.

Я долго думал и не могу сделать выбора, перед которым меня поставили.

Именно поэтому я вынужден выйти за процессуальные рамки и проинформировать Вас о начале голодовки.

Очень надеюсь на то, что возглавляемое Вами ведомство примет решение, гарантирующие Алексаняну В.Г. жизнь и медицинскую помощь.

Пресс-центр адвокатов Ходорковского

Дословно

Татьяна Монахова

Самое главное, что в опасности каждый человек. То, что происходит с Алексаняном, может случиться с каждым из нас. Так что, нужно бороться с режимом. Он говорит - вы за меня не боритесь, я уже...

Радио "Свобода", 01.02.2008

Василий Алексанян

Из выступления в Верховном суде 22.01.2008

Я хочу прекратить инсинуации по поводу моих отказов от лечения. Тому, кто это утверждает, я хочу отдать свое тело на 10 минут, чтобы он те муки адовы пережил, которые я переживаю. Только умалишенный человек может такое говорить. Чтобы он от боли на стенку лез, и ему не помогали никакие лекарства. Пусть у него совести хватит мне в глаза посмотреть.

...22 ноября 2006 года прокуратуре стало понятно, что с Алексаняном проблемы. Потому что болезнь единственная имеет юридическое определение в законе – смертельное, неизлечимое заболевание. Это приговор, который нельзя обжаловать. Смерть не обжалуется. Я готов за каждое свое слово ответить, что я сейчас произнесу.

Тогда предварительное следствие находилось полностью под контролем прокуратуры. И что происходит? 28 декабря 2006 года меня под предлогом ознакомления с какими-то материалами вывозят в здание Генеральной прокуратуры. Я объясняю, почему я до сих пор в тюрьме и для чего я сижу, умирая здесь. И следователь Каримов Салават Кунакбаевич лично (как оказалось, тогда он только готовил новые абсурдные обвинения против Ходорковского и Лебедева) предлагает мне сделку. Адвокаты здесь присутствуют. При них меня привели к нему, нас оставили одних. Он мне сказал: руководство Генеральной прокуратуры понимает, что вам необходимо лечиться, может быть, даже не в России, у вас тяжелая ситуация. Нам, говорит, необходимы ваши показания, потому что мы не можем подтвердить те обвинения, которые мы выдвигаем против Ходорковского и Лебедева. Если вы дадите показания, устраивающие следствие, то мы вас выпустим. И предложил мне конкретный механизм этой сделки. Вы пишете мне заявление, чтобы я перевел вас в ИВС на Петровке, 38, и там с вами следователи недельку или две активно поработают. И когда мы получим те показания, которые устроят руководство, мы обменяем их, как он выразился, подпись на подпись, т.е. я вам кладу на стол постановление об изменении меры пресечения, а вы подписываете протокол допроса. При этом он меня всячески убеждал это сделать и демонстрировал мне титульные листы допросов якобы других лиц, которые согласились помогать следствию. Но я не могу быть лжесвидетелем, я не могу оговорить невинных людей, я отказался от этого. И я думаю, какое бы ужасное состояние мое ни было сейчас, Господь хранит меня, потому я этого не сделал, я не могу так покупать свою жизнь.

Дальше мне резко ухудшили условия содержания. Вот этот изолятор СИЗО № 99/1 - это спецтюрьма, она вообще не публичная, ее еще найти надо. Там сидит не больше ста человек в самый пиковый период. Меня в таких камерах держали! Они еще Берию помнят и Абакумова! Там плесень, и грибок, и стафилококк съедают заживо кожу вашу. Это притом, что люди знают, что у меня иммунитет порушен. Это фашисты просто!

...Я прошу меня выслушать. Вы меня извините, Ваша честь, я перед Верховным судом тоже не в первый раз, и каждый раз мне добавляется один, два, три диагноза, сколько может выдержать человек?! В апреле месяце следователь Хатыпов – я называю фамилию, потому что эти люди когда-нибудь должны понести ответственность - говорит моей защитнице, присутствующей здесь: пусть он признает вину, пусть он согласится на условия и порядок, и мы его выпустим. Все это время, между прочим, мне не то что лечение не назначали, меня не хотели вывозить даже на повторные анализы. Это пытки, понимаете. Пытки! Натуральные, узаконенные пытки! Они говорят, я отказывался от лечения! Это бред!

...В июне месяце (2007 года. - Ред.) тяжелое обострение началось. Три недели каждый день я умолял, чтобы меня вывезли к врачу. А они вместо этого даже ограничивали передачу мне обычных лекарств, которые боль снимают, болевой шок. Понимаете, что они делали! Дьявол в деталях. Меня морили голодом, холодом, я год одетый спал. Два градуса, три градуса. Вода по стенам течет. Плесень. Это XXI век. Вы что делаете! Ну, не вы, а власти. Что делаете?!

...Довели до того, что врачи уже с ужасом на меня смотрят... За время, пока я здесь, я еще три диагноза тяжелых получил. Понимаете, вместо того чтобы меня госпитализировать в МГЦ СПИД. В чем проблема? А проблема, оказывается, в том, что 15 ноября мне продлили срок содержания под стражей, а 27 ноября ко мне заявилась следователь Русанова Татьяна Борисовна, которая всегда была помощницей ближайшей Салавата Кунакбаевича Каримова, который сейчас советник генпрокурора Чайки, если кто не знает. И сделала мне опять то же самое предложение, в этот раз в присутствии одного из моих защитников, который сейчас в зале находится: дайте показания, и мы проведем еще одну судебно-медицинскую экспертизу и выпустим вас из-под стражи. Это преступники! А когда Европейский суд вынес свое указание немедленно меня госпитализировать, она (следователь Русанова. - Ред.), уезжая в командировку, передает моему адвокату через следователя Егорова, который ходит ко мне: предложение остается в силе. Плевать они хотели на Европейский суд! Им надо из меня показания выбить, потому что им процесс нужен постановочный... А я не буду лжесвидетелем. И лгать я не буду. И оговаривать невинных людей я не буду, мне неизвестно ни про какие преступления, совершенные компанией "ЮКОС" и ее сотрудниками. Это ложь все.

Никто не собирался меня лечить. Я никогда не отказывался от лечения, я не самоубийца. Я еще раз повторю: тот, кто это утверждает, пусть попробует хоть часть мучений, которые я здесь вынес. У меня маленький ребенок на иждивении 2002 года рождения. Это я не хочу лечиться?! Я не хочу жить?! Это ложь. И я прошу вас раз и навсегда забыть про эти инсинуации и никогда их не использовать. Сколько я попыток предпринял, чтобы получить это лечение.

...Я прошу Верховный суд показать, что в России есть правосудие, что не надо российским гражданам идти помирать на ступенях Европейского суда, чтобы добиться какой-то справедливости. Что ее можно добиться здесь, в Москве, в вашем зале. Покажите это. Уж сколько можно костями мостить страну. У меня еще суд не начался, между прочим, какое же это предварительное заключение?! Два года в тюрьме искалеченный человек! Спасибо за внимание.

Пресс-центр Михаила Ходорковского