Грабовому дали 11 лет. Строго по количеству эпизодов, которые ему инкриминировались. На год меньше, чем просил прокурор, но вполне достаточно, чтобы одобрить решение суда.
Да, как-то оно само написалось – "одобрить".

То есть суд, по-моему, совершил доброе дело, изолировав этого человека от общества на долгих 11 лет. Отправив его в такие места, где он вряд ли станет кого-нибудь воскрешать, поскольку это противоречит правилам внутреннего распорядка. Гражданин Грабовой больше не сможет творить зло, издеваясь над несчастными людьми, у которых погибли дети или смертельно больны родители. Он больше не обогатится за их счет.

При этом не очень интересно, откуда он взялся и как дошел до смерти такой. Связан он с "конторой" или не связан, имел место некий проект с целью выставить матерей Беслана в неприглядном свете ("поносят Путина и верят Грабовому!") или приговоренный сам от себя старался. Точных сведений все равно нет, а гадать можно бесконечно.

Очевидно другое. В этом торговце человеческим отчаяньем отразилась эпоха. Эпоха небывалая, оттого и в зеркале, поднесенном к ней, запечатлелись столь фантастические черты. Такой сгусток черноты и смрада, какого раньше видеть не доводилось. Перестройка, как всякое смутное время, расплодила кучу всяких экстрасенсов, знахарей, колдунов, приворотчиков, народных целителей, разноцветных магов и прочих торгашей, работавших по принципу "скушай говна – полегчает".

Человек смертен, умирать не хочется, терять близких еще страшней, чем уходить самому, – вот они и повылезли изо всех щелей, заполняя полосы платных объявлений в газетах, стены домов, водосточные трубы, заборы. Это было нормально, поскольку безумная тоска по чуду – норма человеческой жизни.

Однако со смертью никто из них не шутил. Они лечили как умели, колдуют как умеют до сих пор, профессионально вздыхают и разводят руками, когда безутешный сын или мать, глотая слезы, шепчет в телефонную трубку: "Вы знаете... не помогло..." Ну, не помогло. А другим повезло больше, и у них всегда наготове письма от счастливых излеченных с трудно читаемыми адресами.

Призрак Грабового явился в нашу жизнь после двух войн и соткался из воздуха после Беслана. Воскресить детей – а в чем проблема? Надо только верить. Беспрекословно слушаться учителя. Старательно выполнять все его указания. И тогда дети, сожженные огнеметами, снова вернутся домой. А за это не жалко никаких денег, правда же?

Грабовой воплощал в себе стабильность и бодрость новой эпохи, в которой разом и живые, и мертвые поднялись с колен. Где бабло буквально побеждало зло, причем всякое, даже самое непобедимое. А вранье, достигнув уже заоблачных высот, вступило в дискуссию с Богом. И все оказалось поправимо, и смерть излечивалась, словно тяжелая, с точки зрения традиционной медицины даже запущенная болезнь.

А с народом, способным от отчаянья поверить Грабовому, можно ведь делать все что угодно. Вообще человек, сошедший с ума от горя, самое податливое в мире существо. И чем больше таких несчастных в стране, тем легче ими управлять, особенно в государстве насквозь атеистическом, где никто, начиная с пригэбленных церковных иерархов, не верит ни в какого бога и загробную жизнь. Только в эту, которая перед глазами и до того материалистична, что только надежда и остается. На жизнь после смерти здесь, на Земле. Нелегкую, но другой-то нет.

Грабовой был самым последовательным из тех мерзавцев, что продавали чудо за деньги. Он приватизировал смерть и обещал воскресение по твердому курсу. Остановить его мог только суд, и это кажется настоящим чудом в стране, где ни один приговор по нашумевшему делу давно уже не рифмовался со справедливостью.