Каждый визит за рубеж нового российского премьера Владимира Путина превращается для принимающей стороны в настоящее протокольное испытание. Кто он, этот суровый человек, выходящий из самолета с надписью "Россия"? Больше чем премьер? Меньше чем президент? Просто лидер – как волнующе назвала его на встрече в Минске премьер-министр Украины Юлия Тимошенко?

Кстати, госпожа Тимошенко, также ощущающая себя "больше чем премьером", постаралась разрешить задачу собственной внешнеполитической активности просто – введя в правительство собственного дипломата, вице-премьера Григория Немырю, занимающегося обеспечением международной активности главы правительства. В дни пребывания Владимира Путина в Париже стало известно, что российский премьер может пойти по пути "оранжевой принцессы" и пригласить в правительство одного из самых опытных российских дипломатов, посла в США Юрия Ушакова. Если назначение Ушакова состоится, то министру иностранных дел Сергею Лаврову, как и его украинскому коллеге Владимиру Огрызко, останется работа с президентом, а за границей правительственного дипломата станут воспринимать как еще одного министра иностранных дел. Неразбериха во внешней политике наконец-то сравняется с неразберихой во внутренней – и что приятно, в эту неразбериху будет включен и окружающий Россию мир.

Приезд Владимира Путина во Францию – его первая поездка за "настоящую" границу после путешествия в Белоруссию – продемонстрировал и западную растерянность, и западную галантность. Французы, с одной стороны, постарались не отступать от протокола – благо, в отличие от своих предшественников на посту премьер-министра, Путин решил совершить государственный визит в Париж, - а с другой – продемонстрировать, что принимают особого гостя. Путину и в самом деле стоило оценить эту демонстрацию уважения к его неформальному статусу: после язвительной реплики лучшего друга российских трудящихся Александра Лукашенко о том, что он до сих пор не может привыкнуть к тому, что Владимир Путин больше не его коллега, нежелание Николя Саркози замечать это дорогого стоит.

Но все же необходимо понять Саркози и простить Лукашенко. Александр Григорьевич в большей степени включен в общероссийский контекст и может считать, что президент – это все-таки президент, а премьер, даже такой выдающийся, – извините. Кроме того, сам Лукашенко давно провел все необходимые референдумы, изменил конституцию любимой родины и ни в каком Медведеве не нуждается. Он сам себе и Путин, и Медведев - и никогда не поймет, зачем бывший коллега решил ходить кругами вокруг своей опять-таки бывшей резиденции.

А Саркози вряд ли когда-нибудь придет в голову менять конституцию Франции – тут дай бог на второй срок переизбраться. Поэтому он бывшего российского коллегу очень даже понимает и бывшим не считает, тем более что все западные газеты, журналы, эксперты и спецслужбы уверяли политиков и простых обывателей в том, что Путин – это навсегда. И главной задачей Николя Саркози, как и любого западного президента, к которому наведается новый российский премьер становится принять его так, чтобы он не заметил, что он больше не глава государства, и вместе с тем не обидеть нового российского президента подчеркнутым вниманием к предшественнику.

За всей этой протокольной мишурой, как всегда, скрывается ответ на главный вопрос – кто все же определяет российский внешнеполитический курс. Если Россия на двоих – то и внешняя политика тоже? Куда податься бедным президентам? До появления в Кремле Дмитрия Медведева определением главных внешнеполитических задач страны традиционно занимался именно президент, а последние путинские премьеры вообще не особо увлекались дипломатией. Теперь президент вроде бы тоже включен во внешнеполитическую деятельность – пишет письма своему давнему другу Ющенко, ездит с визитами, собирается председательствовать на саммите Россия-ЕС. Но премьер старается обсуждать во время своих поездок стратегические вопросы, всем своим видом, протоколам и повесткой дня убеждая, что общаться нужно по-прежнему с ним. Другу Николя, товарищу Батьке и другим интересующимся Россией политикам есть над чем задуматься.