О том, что происходит в России, сказано и написано немало. Однако от умных текстов, к сожалению, ничего не меняется. Это при том, что сейчас не надо прилагать никаких усилий для получения альтернативной информации, как было, например, в брежневское время, когда мы ловили "голоса" или отслеживали новое в самиздате и тамиздате. Да, телевидение государственное, но есть Интернет, доступ к которому свободен. Но необходимого интереса, к сожалению, нет даже у молодежи. Большинству не нужны ни альтернативные оценки, ни независимый анализ. Страна пребывает в расслабленном состоянии: по опросам ВЦИОМа, доля довольных жизнью за последние годы возросла с 60% до 77%. В таких условиях оппозиции практически невозможно рассчитывать на поддержку.

Вместе с тем в стране немало людей, осознающих, что страна движется к новому кризису, а то и в тупик. Они понимают, что никакого модернизационного рывка в нынешней ситуации не произойдет и Россия не сможет стать страной, способной конкурировать с развитыми странами. Власть тоже по-своему это понимает, если уполномочила президента Медведева говорить о необходимости борьбы с коррупцией, о реформировании судебной системы и об опасности правовом нигилизме. Но эти правильные слова в обществе воспринимаются скептически. Люди по опыту знают, что скорее всего это кратковременная кампания, которая не затронет сущности системы и никак не повлияет на их жизнь.

Чтобы слова о свободе и правовом государстве превратились в дела, власть должна измениться и согласиться на такие правила игры, которые заденут и ее непосредственные интересы. А это означает, что власти придется уступить часть своих полномочий и привилегий. Трудно себе представить, что нынешняя власть пойдет на это добровольно, когда ее к этому не вынуждают ни ухудшение обстановки внутри страны, ни давление мировой общественности. Ни того, ни другого не ожидается, по крайней мере до тех пор пока цены на нефть не перестанут расти.

Однако в стране есть социальная группа, часы для которой уже тикают и которая по идее должна быть жизненно заинтересована в создании правового государства. Этой группе, в отличие от пролетариата, есть что терять. Вопрос в том, осознает ли она, что это по ней звонит колокол.

Я говорю о российском бизнес-сообществе. Теоретически именно оно могло бы заставить власть изменить судебную систему, вернуть жизнь в муляжи демократии, создать такие условия, при которых коррупция стала бы невыгодным и опасным делом. Но это только теоретически. Пока же приходится признать, что никаких видимых признаков проявления политического сознания у этой группы нет. В 2003 году никто из так называемых олигархов и тем более представителей широких слоев бизнес-сообщества не выступил в защиту Михаила Ходорковского, хотя всем было ясно, что на его месте мог оказаться любой из них. Никто из них за все эти годы, что Ходорковский находится в тюрьме, не начал кампании по мобилизации общественного мнения в стране и за рубежом за его освобождение.

Показательно, что не бизнесмены, а правозащитники обратились к президенту Медведеву с призывом помиловать 15 граждан, среди которых Михаил Ходорковский и другие осужденные юкосовцы.

Осознают ли российские бизнесмены, что создание правового государства – это прежде всего их проблема? Думают ли они о том, что рано или поздно перед ними встанет вопрос, как защитить свою собственность и как передать право на нее наследникам? Вывезти деньги на Запад – одно, а вот обеспечить право наследования можно только в своей стране. Неужели они считают, что проблема уже решена, как в свое время полагал Михаил Ходорковский, сказавший: "Россия — это уже не Советский Союз. Это современное правовое государство"?

Бытует мнение, что российские бизнесмены, включая и топ-менеджеров крупных корпораций, называемых в России "олигархами", по сути являются не частными собственниками, а лишь наемными служащими у главного акционера – государства. Поэтому вопросы гарантий частной собственности, свободы и т.п. их не особенно занимают. Наоборот, по словам Станислава Белковского, "российский крупный бизнес – объективный враг демократии. Ему не нужны свобода слова и демократия, потому что бизнес очень хорошо делается там, где нет общественного контроля над ним. Очевидно, что для крупных корпораций лучшими партнерами всегда были центрально-американские, центрально-африканские диктаторы, а не демократические правительства. Поэтому все разговоры о том, что крупный бизнес – это гарант демократии в стране, я всегда считал беззастенчивой пропагандой, не имеющей ничего общего с действительностью. Совершенно очевидно, что ликвидация демократии в стране выгодна крупному бизнесу".

Иное мнение недавно высказала Ирина Хакамада, допускающая возможность будущей либерализации российской экономики: "Я давно слышу такие разговоры в среде людей, близких к власти. Они еще пять лет назад говорили о том, что, получив собственность, они встали перед проблемой ее правовой легализации и эффективного управления. Они еще тогда понимали, что иначе собственность не сохранить. Речь не о том, чтобы удержать ее пять-семь, даже десять лет, а сохранить ее за собой исторически".

Правда, Хакамада считает, что власть сама заинтересована в легализации частной собственности, ибо это вопрос ее самосохранения. "Отсюда, - говорит она, - разговоры о необходимости изменить функции бюрократии, снизить коррупцию, стимулировать рост новой экономики. В этой ситуации – хотят они этого или нет – будет формироваться слой имущего класса, который сможет заработать свое богатство собственными усилиями, без опоры на бюрократию или олигархические группировки. Возникнет, наконец, то, что называется третьим сословием".

Однако, как мне кажется, в этих рассуждениях добрые намерения нынешней российской власти несколько преувеличены. Если она пойдет на установление либеральных правил, то это будет означать для нее потерю безраздельного господства. Тогда власть из традиционно русского феномена превратится в государство в западном смысле, менеджера, нанимаемого обществом на определенный срок и с весьма ограниченными полномочиями. Трудно себе представить, что это произойдет по доброй воле нынешних правителей. А вот бизнес, если он сохранил хоть долю самостоятельности, жизненно заинтересован в том, чтобы легализовать свои права на доставшуюся ему собственность.

Именно здесь ключ к развитию страны. Лишь получив правовые гарантии, российские бизнесмены обретут стимул вкладывать деньги в развитие отечественной промышленности. Они должны быть уверены, что полученную прибыль за вычетом налогов в казну у них никто не отберет, что никто не заставит их финансировать проекты типа "Наших", "Молодой гвардии" или российских "институтов демократии" в Париже и Нью-Йорке.

Между тем, как справедливо заметил Михаил Бергер, именно с правовой защитой собственности в России "сейчас очень плохо. Дело даже не в политике. Просто группа влиятельных людей с помощью судов, силовых структур может легко забрать любой бизнес у людей менее влиятельных. Мы видим, как вдруг к какой-нибудь компании выкатываются совершенно нечеловеческие претензии на много миллиардов рублей по налогам, например, за 2002 год, потом за 2004-й, потом 1999-й... В конце концов у владельцев не остается выбора: либо продать бизнес за копейки, либо бороться до тюрьмы, либо уезжать. Причем под прицелом оказываются не несчастные убыточные колхозы, а, напротив, нефтяные компании, телекоммуникационные, связанные с недвижимостью – то есть сфера надежного и богатого предпринимательства. Это, на мой взгляд, сейчас главная проблема российской экономики. А об этом Путин как раз ничего и не сказал".

Ходорковский дорого заплатил за непонимание сути российской власти. У нынешних бизнесменов намного больше возможностей обрести трезвый взгляд на реальное положение дел в стране. Понять, что их свобода зависит от того, насколько защищено их право на собственность, а также осознать, что эту свободу необходимо отстаивать в противостоянии с властью.

Готово ли нынешнее бизнес-сообщество бороться за свою свободу, которая также станет свободой и для других, позволит и остальным гражданам без опаски начинать свое дело и трудиться на благо своей страны?

Михаил Ходорковский, потеряв не только собственность, но и свободу, обратился в тюрьме к книге Ричарда Пайпса "Русская революция". Может быть, нынешним российским бизнесменам стоит сделать настольной другую книгу Пайпса - "Собственность и свобода", - которая поможет им сформировать гражданскую позицию и, присоединившись к правозащитникам, встать на защиту самих себя.