Первомайские праздники в Российской Федерации ознаменовались взрывом активности прокремлевских организаций. В Санкт-Петербурге я насчитал по меньшей мере четыре провокации. Первая, против меня, состоялась еще до начала шествия - у БКЗ "Октябрьский". Пока я давал интервью журналистам, на меня сзади попытался напасть отряд, во главе которого находился здоровенный детина, руки которого, как потом оказалось, были перепачканы дерьмом. Дотянуться до меня ему не удалось, его сбила с ног моя охрана. Но во всеобщей давке и драке с меня все же сбили очки, и мне пришлось поднимать их с тротуара. Слава Богу, они остались целы.

Пока нацболы и милиция скручивали нападавших, я сходил в кафе, помыл руки. Когда мы вернулись, мне показали два пакета с какой-то гадостью, видимо, с дерьмом, валявшиеся на тротуаре. Мой охранник, сбивший с ног основного нападавшего, говорил о нем как о "здоровом жеребце, которого едва скрутили трое", "щиколотки как у слона".

Началось движение. Мы с Гарри Каспаровым шли ближе к голове колонны. Несколько раз к нам пытались прорваться небольшие отряды провокаторов. В одном случае на колонну посыпался целый дождь из фаллоимитаторов. В другом случае по ходу движения нас ожидала целая толпа (около пятидесяти человек) чернокожих, как оказалось, студентов московских(!!!) вузов. Кем они были наняты и с какой целью, трудно понять, поскольку ничего особенно предосудительного они не совершали, разве что пытались втиснуться в колонну. Может быть, те, кто их нанял, предположили, что активисты "Другой России" начнут силой выводить черных или побьют их и потому будет впечатление расовой дискриминации?

Сам митинг прошел без происшествий, если не считать трех довольно поганых молодцов, стоявших у самой сцены, но их быстро вывели пробившиеся к сцене милиционеры.

Второго мая мне в Петербург позвонила теща. Сообщила, что сидит в отделении милиции, пишет заявление. Что она гуляла с Богданом в парке и моего сына пытались похитить. Из ее взволнованного рассказа я понял, что некая группа из трех человек - женщина и двое мужчин – вначале наблюдала за передвижениями бабушки и внука, затем было сделано несколько попыток отвлечь бабушку и, видимо, похитить моего сына.

Группа эта (мужчины славянской внешности, высокие, лет 22-23, девушка невысокого роста) появлялась в парке два дня, 1 и 2 мая, утром, около 9.30. В первый день они (один отвлекал бабушку, спросив дорогу на какую-то выдуманную улицу) сунули ребенку в рот какую-то желтую соску, во второй день уже перешли к неприкрытой агрессии – пытались выхватить ребенка из коляски. Когда по просьбе бабушки прохожие проводили ее с внуком во двор нашего дома, эти же три человека внезапно появились во дворе, женщина бросилась к коляске, сорвала с головы Богдана шапочку и бросилась бежать. Бабушка прижала ребенка к себе и устремилась к подъезду. Вызвали милицию и объездили с бабушкой весь район.

3 мая утром ко мне по телефону обратились сотрудники отдела по похищениям МВД России. Они сообщили, что их вызвали на работу в выходной день и что они намерены расследовать дело. Я еще находился в пути в Москву и сообщил им телефоны моей семьи. Они посетили семью и получили свидетельские показания.

Некрасивой и политически ангажированной представляется позиция ГУВД Москвы. Первые два дня, 2 и 3 мая, ГУВД вообще отрицало, что подобное происшествие имело место. Несмотря на то, что уже около полудня 2 мая милиция выезжала на место происшествия и имела заявление от потерпевших. Последнее же заявление "представителя главка" ГУВД Москвы - что, мол, "политикам нужно постоянно подстегивать интерес к себе, вот и пиарятся как умеют" - является оскорбительной инсинуацией по моему адресу. Лица, находящиеся на государственной службе в милиции, не должны допускать подобных высказываний даже анонимно. Это высказывание оскорбляет и моей семью, мою тещу Галину Петровну, заслуженного врача-анестезиолога, ветерана Чернобыля - добровольцем отправилась она на место национальной катастрофы. Негоже господам в мундирах бросаться грязью!

Собственно, моя семья и тем более я, даже не обращались к вам в "главк" за помощью. Галина Петровна обратилась к простым милиционерам, и те приехали и выполнили свой долг, хотя бы объехали территорию. От вас, от "главка", я ничего кроме плохого не ожидаю, потому что вы давно заняли свою позицию у сапога власти.

Нам, лидерам коалиции "Другая Россия", противостоит целая сборная армия: мерзавцы из прокремлевских организаций, РУБОП, мобилизованный для борьбы с политическими противниками Кремля, всякие центры "Т", офицеры ФСБ, которые своим поведением, как правило, напоминают бандитов, чем офицеров. Каждый день мы уже без удивления видим вокруг наружку, агентов, подслушки, подглядки, группы дебилов на углах, в подъездах, под окнами. Мы имеем дело с запуганными судьями, которые решают в пользу власти, потому что боятся ее. Теперь вот еще один рывок в сторону обострения ситуации: появились охотники за ребенком лидера оппозиции. До такой подлости на моем веку ни одна страна не доживала. И неважно, кто именно совершил попытку преступления 2 мая – полудурок, прошедший школу на Селигере, или какие-нибудь опять неизвестные с милицейскими корочками из Рязани, как было после пресс-конференции 24 апреля, когда Каспарову бросили под ноги дымовую шашку... Важно, что в стране установилась дикая атмосфера ненависти, подлости, трусости - торжество худших качеств человека. И она установлена сверху, из Кремля.

Я бы лучше констатировал, что у нас в России все прекрасно. Мне было бы приятно жить в стране, где есть честное телевидение, прямой эфир, подающий жизнь как она есть, где есть честная конкуренция политических партий и идей - в результате к власти приходили бы хотя бы талантливые и неглупые люди. В стране, где Верховный суд взял и отменил бы результаты выборов только потому, что 87 тысяч жителей Ингушетии заявили, что не участвовали в выборах, в то время как за них кто-то проголосовал. Но такой страны пока нет. Я хочу, чтоб была.

Тут всякие ублюдочные сайты сообщали, что я якобы куда-то собрался, чуть ли не в эмиграцию. Нет, не дождетесь.

А сына моего и других детей трогать не надо. Отец в таких случаях на многое имеет моральное право.