Комментарий

Григорий Пасько, журналист

Отвод судье, заявленный адвокатами Игоря Сутягина, скорее всего приведет лишь к негативной реакции судьи на все последующие заявления защиты. Так устроена психология судей. И конечно же, судья никогда не отведет самого себя. Так устроена судебная система в целом. Хотя по закону (статьи 61, 63, 64 УПК РФ) исключение участия судьи в уголовном процессе возможно, на практике такое случается лишь изредка: если судья является потерпевшим или свидетелем по данному делу, состоит в родстве с кем-то из участников процесса или ранее участвовал в качестве эксперта, защитника, истца и т.п. по данному уголовному делу.

Опытнейшему адвокату Борису Кузнецову, конечно же, все это известно. Значит, можно предположить, что защитой избрана единственно верная в таких случаях тактика – гласно реагировать на ВСЕ без исключения нарушения законности, как со стороны следствия и прокуратуры, так и со стороны суда. И хотя суд у нас независим ни от кого (подчас и от закона), общественная поддержка в деле защиты вряд ли будет лишней.

Я уверен, что у защитников Сутягина есть в запасе более весомые аргументы в пользу своего клиента, чем отвод судье. Но не заявлять отвод при наличии к тому оснований – значит заведомо позволять суду игнорировать позицию защиты.

Что же касается возможной негативной реакции судьи на последующие действия защиты, то ведь и суд, и защита к этому процессу готовились не один месяц. И у них наверняка уже сложились определенные стереотипы взаимного либо понимания, либо недопонимания. Второе – скорей всего. Ибо в сегодняшней России суды при рассмотрении так называемых "шпионских" дел однозначно становятся на позицию обвинения. Для них оправдательный приговор, похоже, невозможен в принципе. Был один случай в современной истории из разряда невероятных – не по качеству защиты (она была безупречной), а по массе давления на ход процесса. Это дело Александра Никитина, завершившееся полным оправданием обвиненного в государственной измене офицера запаса. Думается мне, что именно после решения Президиума Верховного суда России оправдать Никитина и появилось у наших спецслужб своего рода остервенение ко всякого рода "шпионам" и их защитникам. Не думаю, что это остервенение осталось незамеченным судьями. Поэтому нашим судьям, самым гуманным и независимым в мире, какой-то там отвод – комариный писк.

Впрочем, процесс по делу Сутягина обещает быть интересным, несмотря на то, что исход его – обвинительный приговор – можно предсказать уже сейчас. Так что заявленный отвод – всего лишь эпизод в предстоящей череде различных ходатайств и заявлений участников процесса.

Справка

Заявление Московской Хельсинкской группы

Действия сотрудников правоохранительных органов, расследующих уголовные дела так или иначе связанные с НК "ЮКОС" и МФО "Менатеп", их владельцами и сотрудниками, не могли не привлечь внимания правозащитников.

Сотрудники Генеральной прокуратуры, ФСБ и других так называемых силовых структур демонстративно пренебрегают предписанными законом процедурными правилами проведения следственных мероприятий (отказ предъявить постановление о производстве обыска и т.п.), стремятся оказать психологические давление на подозреваемых, владельцев, сотрудников кампаний. Проведенные в НК "ЮКОС" обыски сопровождались неоправданным использованием спецподразделений силовых структур. Двое подозреваемых - Платон Лебедев и Алексей Пичугин - взяты под стражу и без веских оснований содержатся в следственном изоляторе, не получая своевременной адвокатской и медицинской помощи, на которую имеют право в соответствии с законом. Татьяна Пичугина, жена Алексея Пичугина, выступила с обращением к общественности, в котором выразила опасения, что ее муж подвергается в СИЗО воздействию психотропных средств с целью незаконного получения признательных показаний.

К сожалению, все вышеописанные действия не представляют собой ничего из ряда вон выходящего. Такова повседневная практика многих сотрудников российских правоохранительных органов. Правозащитники неоднократно пытались привлечь внимание общественности к этим проблемам.
В современной России подследственные содержатся в СИЗО, условия содержания в которых неоднократно приравнивались к пытке как международными, так и российскими правозащитными организациями, и даже самими сотрудниками пенитенциарной системы. Подозреваемые проводят там месяцы и даже годы без веских оснований, только потому, что этого добиваются правоохранительные органы. Цель такой практики очевидна - давление на подозреваемых. Игорь Сутягин, российский ученый, которого ФСБ необоснованно обвиняет в шпионаже и до сих пор не может привести серьезные доказательства своих подозрений, находится в предварительном заключении уже почти четыре года.

Несоразмерное применение силы при проведении следственных действий также является сложившейся практикой. Генеральная прокуратура сама признает, "что силовая поддержка используется подчас как способ оказания психологического давления на участников процесса и нередко приводит к нарушению конституционных прав граждан, дезорганизации нормальной работы ведомств" (из приказа генерального прокурора "Об усилении прокурорского надзора за законностью производства выемок и обысков" от 30 января 2001 г.). Целью подобных действий является не только и не столько предотвратить возможное сопротивление, сколько запугать граждан, унизить перед окружающими и не дать им прибегнуть к законным методам юридической защиты. Еще два года назад, в январе 2001 г., с критикой подобной практики выступил Президент Владимир Путин. Однако последние события показывают, что положение не изменилось.

Обращение жены Алексея Пичугина вызывает особое беспокойство в связи с тем, что именно о СИЗО "Лефортово" ранее поступала информация о возможном применении там психотропных средств и психологических методов для давления на заключенных.

В связи с ситуацией вокруг НК "ЮКОС" противоправная и антигуманная практика силовых структур, наконец, оказалась в фокусе общественного внимания.

Последние события продемонстрировали, что в стране, где возможен произвол, от него не защищены ни бедный, ни богатый, ни простой гражданин, ни представитель деловой элиты страны.

Вне зависимости от обоснованности выдвинутых против владельцев и сотрудников НК "ЮКОС" и МФО "МЕНАТЕП" обвинений практика произвола, нарушения процессуального законодательства, использования предварительного заключения и специальных полномочий в целях давления и запугивания должна быть немедленно прекращена.

Мы призываем российские власти, в первую очередь суды, дать соответствующую оценку противоправным действиям сотрудников силовых структур.

Мы призываем общественность, политиков, представителей бизнеса требовать от власти принципиальных изменений в деятельности силовых структур, отказа от репрессивного уклона в работе правоохранительных органов и создания эффективного механизма гарантий соблюдения прав подозреваемых, включая прекращение возмутительной практики необоснованного и длительного содержания под стражей до суда, искоренение пыток во всех формах, включая жестокое, унижающее человеческое достоинство обращение и условия содержания в местах заключения.

Информация, изложенная в обращении Татьяны Пичугиной, должна быть тщательно расследована. Меры пресечения в отношении Платона Лебедева и Алексея Пичугина должны быть изменены как можно скорее. Их освобождение из предварительного заключения может стать первым шагом в борьбе российского общества за всеобъемлющее соблюдение законности и прав человека, торжество справедливого правосудия.

Председатель Московской Хельсинкской группы
Л.М. Алексеева, 18 июля 2003 г.

Справка

Дело длиною в год

27 октября 1999 года в 8 часов утра в квартире Игоря Сутягина в Обнинске появились сотрудники Калужского отделения Федеральной службы безопасности (ФСБ). После предъявления ордера они начали обыск, который продолжался практически весь день. Игорь Сутягин был препровожден в обнинское отделение ФСБ, где был допрошен как свидетель по делу # 52 о разглашении государственной тайны. Тогда Сутягин не был арестован и ему не предъявили никаких обвинений.

Во второй половине того же дня сотрудники ФСБ начали обыски в офисе Игоря Сутягина в Институте США и Канады, на квартире Джошуа Хэндлера и в офисе Павла Подвига.

Джошуа Хэндлер - американский исследователь, аспирант Принстонского университета. С июля 1999 года Хэндлер находился в Москве в рамках программы академического обмена между Институтом США и Канады и Принстонским университетом. Игорь Сутягин участвовал в обеспечении визита Джошуа Хэндлера.

Во время продолжавшегося более семи часов обыска на квартире Джошуа Хэндлера сотрудники ФСБ изъяли компьютер, дискеты, рабочие материалы. Хотя сотрудники ФСБ и задавали вопросы, Джошуа не был допрошен, и никаких обвинений ему не предъявили.

Павел Подвиг, в офисе которого также был произведен обыск, - российский гражданин, научный сотрудник Центра по изучению проблем разоружения. Павел Подвиг являлся редактором книги "Стратегическое ядерное вооружение России", опубликованной в октябре 1998 года. Игорь Сутягин был одним из авторов этой книги.

Во время обыска в офисе Павла Подвига сотрудники ФСБ изъяли рабочие материалы и принадлежащие Центру компьютеры, а также опечатали все находившиеся в Центре копии книги "Стратегическое ядерное вооружение России". Завершив обыск в офисе, сотрудники ФСБ обыскали квартиру Павла Подвига.

Вечером 29 октября Игорь Сутягин был арестован как подозреваемый в государственной измене и переведен в Калугу. До этого момента ученый находился в отделении ФСБ в Обнинске, где допрашивался как свидетель по делу о разглашении государственной тайны.

Несмотря на то, что до вечера 29 октября Игорь Сутягин находился на свободе, сотрудники ФСБ не позволяли ему покидать их офис ("настоятельно не советуя" этого делать). Помимо прочего, подобный способ задержания позволял ФСБ в течение трех дней вести допросы в отсутствии адвоката.

2 ноября сотрудники ФСБ провели повторный обыск в офисе Павла Подвига и изъяли копии книги "Стратегическое ядерное вооружение России", опечатанные в ходе первого обыска.

5 ноября 1999 года Игорю Сутягину было предъявлено обвинение в совершении преступления по статье 275 УК РФ (государственная измена). Эта статья предусматривает наказание в виде лишения свободы сроком от 12 до 20 лет.

В тот же день Джошуа Хэндлер был вынужден покинуть Москву. Это стало результатом "скоординированных" усилий ФСБ и генерального консула США. ФСБ устроила за Хэндлером открытую слежку, а генконсул США в очень резких выражениях рекомендовала ему покинуть Россию.

В мае 2000 года стало известно, что ФСБ расследует роль Сутягина в исследовательском проекте, посвященном изучению военно-гражданских отношений, осуществлявшемся канадскими университетами.

Следователи ФСБ использовали практически все возможности для того, чтобы затянуть срок следствия. Дело передано в Калужский областной суд в последний день - ровно через год после того, как оно было возбуждено.

В сообщении для прессы в связи с началом судебного процесса ФСБ утверждает, что Сутягин "имел доступ к закрытым сведениям о структуре и оперативной деятельности стратегических ядерных сил, системах боевого управления и связи".

На первом заседании суда, состоявшемся 26 декабря 2000 года, была удовлетворена просьба защиты о введении в дело второго адвоката. Защита просила отсрочку, чтобы подробнее ознакомиться с делом. Суд был отложен до 9 января 2001 года.

По материалам сайта "Дело # 52"

Справка

"Секретное" издание для широкой публики

Вполне возможно, контрразведчики начали шить дело Сутягину после выхода в 1998 году книги под редакцией Павла Подвига: "Стратегическое ядерное вооружение России". Сутягин полностью написал седьмую главу этого труда. В ней приведен обзор истории развития и нынешнего состояния стратегической обороны России, которая включает системы противовоздушной обороны, предупреждения о ракетном нападении, противоракетной обороны Москвы, контроля космического пространства.

Казалось бы, америк книга не открывает, она подготовлена на основе публикаций российских и западных авторов. По признанию составителей книги, сделанном на ее презентации 3 ноября 1998 года в Национальном институте прессы, они полтора года перепроверяли, чтобы в материалы не вкралась информация, составляющая государственную тайну. Если авторы сталкивались с дефицитом открытых российских данных по рассматриваемой проблематике, они обращались к зарубежным источникам или проводили аналогии между стратегическими силами США и России. По рекомендации официальных и неправительственных экспертов из книги были исключены все сомнительные моменты, опубликование которых могло бы быть сочтено нежелательным. И коллектив авторов был уверен, что никого из них не постигнет участь Александра Никитина.

Но у профессиональных хранителей секретов издание этого фолианта вызвало зубовный скрежет. В интервью официальному органу Минобороны РФ газете "Красная звезда" начальник Службы информационной безопасности МО РФ полковник Александр Городовой заверил читателей: "Авторы этой книги уже отчитываются перед компетентными органами. По моему мнению, в государстве должен быть орган, который надзирал бы за исполнением законности в СМИ. Все материалы до публикации должны проходить через пресс-службу Министерства обороны или подразделения нашей Службы".