В системе американского правосудия дела о шпионаже лишь в редких случаях разрешаются в суде. Обычно федеральные прокуроры предлагают обвиняемому досудебную сделку: смягчение наказания в обмен на чистосердечное признание и сотрудничество. Олдричу Эймсу был предложен также небольшой срок и условно-досрочное освобождение для жены-сообщницы. Жена, но не сообщница Роберта Ханссена и шестеро их детей получают часть его пенсии – это условие вошло в "пакетную сделку". После того как стороны договорились, суду остается лишь получить от обвиняемого признание вины и вынести приговор. Сделка может быть в любой момент расторгнута обвинением, если оно сочтет, что осужденный не выполняет ее условия, не проявляет должной искренности при даче показаний. Тогда дело должно вернуться в суд. Шпиону будут предъявлены наиболее тяжкие обвинения, которые прокуроры согласились снять ради сделки. Но этого практически никогда не бывает. Тем самым обвинение избавляет себя от тяжкой необходимости доказывать вину обвиняемого и спасает от разглашения государственные секреты.

Но главное – это, конечно, показания разоблаченного агента. Его допрашивают годами. Устраивают очные ставки. Сличают информацию со сведениями из других источников. Иногда спрашивают о сущих пустяках – провалившийся шпион и сам подчас не догадывается, что за сведения сообщает.

Российские органы придерживаются относительно шпионов противоположной тактики. Коль скоро суд закрытый, никакого гражданского контроля за военным правосудием нет, адвокаты обвиняемого связаны подпиской о неразглашении, а стало быть, нет и никакой необходимости доказывать обвинения. Именно это и произошло с бывшим полковником СВР Александром Запорожским, которого Московский окружной военный суд на прошлой неделе приговорил к 18 годам лишения свободы в исправительном учреждении усиленного режима по обвинению в государственной измене в форме шпионажа. Он был признан виновным по всем эпизодам обвинительного заключения. Приговор оказался на два года более суровым, чем просило обвинение. Однако в чем именно обвинялся полковник и каким образом была доказана его вина, никто понятия не имеет: журналистам было дозволено прослушать лишь преамбулу и заключительную часть приговора. Как заявил прессе один из государственных обвинителей Сергей Адонин, такие меры предосторожности были приняты в связи с тем, что "оперативные методы, которые используются спецслужбами при раскрытии таких преступлений, сами являются государственной тайной". Нам остается лишь поверить на слово, что методы эти были законными.

Однако "люди из ЦРУ", которые, по словам г-на Адонина, "ловят каждое слово в эфире, под микроскопом изучают каждую букву в газетах, чтобы понять, как мы раскрыли это преступление" и без микроскопа, что называется, невооруженным глазом видят несоответствия в публичных заявлениях представителей российских разведки и контразведки. Видят их и простые американские журналисты. Так, например, сотрудник Центра общественных связей ФСБ Сергей Игнатенко утверждает, что Запорожский предложил свои услуги ЦРУ в 1995 году и в том же году был завербован, а спустя два года "неожиданно для своих коллег" вышел в отставку и через месяц, в начале 1998-го, "тайно" прибыл в США. По словам же руководителя пресс-службы СВР Бориса Лабусова, полковник уволился в 1992 или 1993 году. Таким образом, даже послужной список Запорожского страдает какой-то странной неопределенностью: ну не могут же "органы" в самом деле не знать, когда вышел в отставку их высокопоставленный сотрудник - ни много ни мало заместитель начальника отдела управления контрразведки СВР!

Неудивительно, что Запорожский не признал себя виновным ни по одному из эпизодов обвинительного заключения и его адвокат Мария Веселова намерена обжаловать приговор.

Но еще сомнительнее выглядят неофициальные комментарии, которыми источники в "органах" снабдили российскую прессу. Во-первых, они утверждают, что для выезда за рубеж Запорожский воспользовался своими знакомствами в консульской службе МИД, получил в обход существующих правил загранпаспорт и вылетел в Прагу, а оттуда в США. Во-вторых – что полковника в ноябре 2001 года "заманили" или даже "вывезли" обратно в Россию и что технология этого заманивания или вывоза и есть та самая загадка, которой терзаются сейчас в ЦРУ.

Однако, по словам жены Запорожского Галины, которая дала интервью по телефону газете Los Angeles Times, ее муж полетел в Москву навестить родственников под своим собственным именем, получив визу обычным порядком в российском консульстве. Представить себе, что человек по собственной воле, нисколько не скрываясь, отправляется в страну, где ему угрожает обвинение в шпионаже, конечно, трудно. Добавим, что в США, помимо жены, проживают ныне и дети осужденного полковника – Павел 28 лет и Максим 21 года.

Наконец, анонимные источники усиленно намекают на то, что Запорожский был тем самым "кротом", который сдал американцам Ханссена. Впервые эта версия была опубликована в России в день начала закрытого судебного процесса. После вынесения приговора ее настойчиво повторили. Огласить ее официально спецслужбы не имеют возможности, поскольку Россия не признает Ханссена своим шпионом. "Грани" уже писали о том, что Ханссена выявил – не зная, впрочем, его имени по той простой причине, что его не знали в Ясеневе, - совершенно другой человек, причем произошло это двумя годами позже переезда в США Запорожского. В отличие от полковника, которому инкриминируется получение от врага полумиллиона долларов, "крот", выдавший Ханссена, получил семь миллионов – больше чем кто бы то ни было из агентов ЦРУ.

Вывод напрашивается сам собой: российской контрразведке во что бы то ни стало нужно было найти предателя, и она это сделала. Конечно, не каждый день отставные полковники СВР получают вид на жительство в США. Но покуда нам ничего толком неизвестно о его преступлениях перед родиной, а имеющаяся информация в высшей степени сомнительна, презумпция невиновности остается в полной силе.