Недавние решения Владимира Путина о перестановках в силовом блоке нельзя назвать плановыми. Не далее как в сентябре прошлого года он собственноручно утвердил "Основы государственной политики Российской Федерации по военному строительству на период до 2010 года", в которых был ясно очерчен облик военной организации страны. Ни о каком упразднении ФАПСИ и слиянии ФПС с ФСБ в этом программном для силовиков документе и слова сказано не было.

Чего же ради спустя всего полгода Путин перечеркивает документ, над которым столь долго и обстоятельно корпели в Совбезе и силовых ведомствах? Причем делает это в режиме повышенной секретности, посвятив в свои замыслы узкий круг особо приближенных соратников. Ни Конституция, ни другие законы не уполномочивают президента столь лихо перекраивать саму структуру национальной безопасности. Да, он определяет основные направления военной политики, осуществляет руководство силовыми ведомствами, утверждает их организацию, штатную численность. Но нигде не сказано, что глава государства может своевольно распускать существующие и учреждать новые силовые структуры. Путин это сделал легко и непринужденно. Столь же легко и непринужденно путинские решения приняло общество и те государственные органы, которые обязаны следить за соблюдением законности в стране. Между тем президентские указы входят в явное противоречие с действующим законодательством. Например, ФСБ лишена права заниматься внешней разведкой и проводить какие-либо операции за пределами РФ. Но заполучив пограничников и ФАПСИ, которым такое право дано, Контора вновь обзаводится утраченными ранее полномочиями. Логично предположить, что недолго и Службе внешней разведке гулять самой по себе, раз уж призрак могущественного Первого главного управления КГБ СССР вновь обретает плоть и кровь.

Своими указами Путин подорвал основу упомянутого директивного документа. В нем, в частности, шла речь о выводе из военной организации РФ органов безопасности, "действующих невоенными методами". К таковым были отнесены СВР, ФСБ, ФСО, МЧС, ФАПСИ и Главное управление спецпрограмм при президенте РФ. Предполагалось, во-первых, разделить силы обеспечения безопасности государства (все вышеперечисленное) и силы обеспечения безопасности общества (МВД, налоговая полиция, прокуратура), во-вторых, обозначить Вооруженные силы РФ как единственную в стране структуру, которой положено воевать. При такой схеме сохранялось четкое разделение функций трех главных силовых составляющих государства. И можно было надеяться, что угроза воссоздания некоего единого силового упыря, завязывающего в один узел всю страну, безвозвратно уходит в прошлое. Однако, не получилось. ФСБ военизируется буквально на глазах. Ее вегетарианский – невоенный – вариант отложен до лучших времен.

Однако если "Основы государственной политики по военному строительству" отправлены в утиль, то что мы имеем вместо них? Как, по какому плану будет изменяться военная организация страны, ее силовой блок? Похоже, теперь об этом кроме самого Путина будет знать крайне узкий круг сподвижников, причем не обязательно их числа членов правительства или Совбеза. Так называемое реформирование военной системы страны уходит в тень. Оно, это реформирование, может и дальше декларироваться в разных публичных программах, основах и доктринах. Но мы теперь уже должны знать, что реальное вмешательство в систему безопасности государства осуществляется по воле одного человека. Какой эта воля будет завтра, ни Думе, ни Совету Федерации, ни Совету безопасности, ни правительству знать не дано. С этим, похоже, смирились и профильные комитеты нижней палаты столь активно трудившиеся на ниве реформирования армии, сил безопасности и правопорядка. Сегодня в Думе готовятся привести действующее законодательство в соответствие с указами президента. Иначе говоря, проштамповать правовую вольность гаранта. Проштампуют со свистом.

Остается вопрос: зачем надо было столь спешно и откровенно курочить собственные же решения? Что, собственно, изменилось за полгода? Да ничего особенного. Просто страна демонстрирует покорность Путину в еще большей степени, чем он сам ожидал. Владимир Владимирович не без резона заключил, что нынче в пределах России нет такой силы, с которой надо бы считаться, на чье мнение стоило бы оглядываться, чьего критического ока необходимо опасаться.