Прошедшие 14 марта выборы отличаются от предыдущих, октябрьских, в лучшую сторону. Они оказались довольно-таки честными, хотя и не справедливыми: использование административного ресурса для выбраковки не устраивавших местную власть кандидатов было столь же массовым, как и прежде. В результате к выборам по спискам были допущены практически одни только думские партии. Только они и прошли в те восемь региональных парламентов, которые избирались. Зато прошли они все. Массово не допускались к выборам все остальные кандидаты - как независимые, так и от недумских партий.

Существенно отличалось от прошлогоднего подведение итогов выборов - по его поводу больших нареканий ни у кого не возникло. Это стоило некоторой потери лица "Единой России", результат которой оказался существенно хуже, чем полугодом ранее. Нет, однако, худа без добра: приведение официальных результатов выборов в большее соответствие кризисным реалиям, когда падает доверие к власти, вывело ЕР из того тупика, в который партфункционеры сами себя загнали, рапортуя о все более высоких результатах и объясняя их консолидацией граждан вокруг власти в момент кризиса. При этом сохранил лицо президент, который после прошлых выборов дал понять, что административное вмешательство в выборы будет смягчаться.

Как такое неуклюжее вмешательство может иметь обратный для власти результат, показывают выборы мэра Иркутска. Там сначала ЕР в угоду новому губернатору-питерцу решила выставить не местного кандидата - мэра Братска. Потом, когда этот кандидат стал очевидно проигрывать по опросам другому единороссу - популисту, выставившемуся на свой страх и риск, - избирательная комиссия по надуманным основаниям сняла сильного соперника. Результат - консолидация голосов в пользу единственного остававшегося относительно независимого кандидата-коммуниста, который и победил с большим отрывом. Эта модель голосования не столько за своего избранника, сколько против навязываемого чужого, хорошо нам знакома еще по выборам 1989-1990 годов. Она же, кстати, объясняет и рост результатов КПРФ и ЛДПР на последних выборах.

Позитивом марта 2010-го можно считать отказ от полуторапартийной модели, продемонстрированной на осенних выборах в Мосгордуму, и возврат к прежней четырехпартийной. Негативом - завершение ликвидации партий на либеральном фланге. Именно на этих выборах "Яблоко", уже давно не имеющее партийного представительства на федеральном уровне, утратило его и на региональном. СПС же благополучно умер ранее, а провозглашенное "Правое дело" так по сути и не родилось. Результатом стала не только маргинализация всех этих партий, но и утрата большой группой избирателей выразителя их интересов. Потеря красок политического спектра примитивизирует и сам спектр.

Еще одним негативом является продолжение экспансии пропорциональной системы, вытесняющей теперь выборы по одномандатным округам и на региональном, и на муниципальном уровне. Эта экспансия происходит как в жестком виде - с изменением системы формирования представительных органов, - так и в мягком - с усилением препятствий, чинимых всем кандидатам кроме официальных представителей думской четверки. Собственно, выборы иркутского мэра - как раз этот вариант. Проблема здесь заключается в том, что партий на низовом уровне у нас как таковых нет и при внедрении там партийных списков выборы превращаются в элементарную франшизу партийных брэндов и продажу партиями мест в списках.

При том, что баланс позитива и негатива на последних выборах выглядит относительно благопристойно, выборы в целом остаются далекими от нормы, причем не только для общества, но и для власти. Репрессивная избирательная система позволяет власти где надо подкрутить гайки, а где надо слегка их ослабить. Она, однако, не позволяет выборам осуществлять реальное взаимодействие власти и общества, быть способом формирования повестки дня и выработки подходов к решению волнующих общество проблем.

Пока можно говорить лишь о том, что власть слегка дала задний ход из того тупика, в который загнала выборы, причем сделала это не усовершенствовав механизм, а в режиме ручной подстройки.