На минувшей неделе довольно часто и подробно убивали Джона Кеннеди. Разумеется, по телевидению.

Все федеральные телеканалы, от Первого до НТВ, прокрутили десятки раз кадры сорокалетней давности с расстрелянным в Далласе президентом. С рапидами, стоп-кадрами, с видами спереди, сзади, сверху. Засим следовали рассказы о его жизни, публичной и частной. Как правило, в жанре мелодрамы. О его политической роли - в геополитологическом жанре. И потом начиналось самое интересное – версии: кто заказал убийство, зачем заказал, кто привел приговор в исполнение. Разумеется, в жанре детектива.

Начал Первый - показом трехсерийного импортного телефильма "История Кеннеди". Это случилось еще в прошлое воскресенье. Во вторник на канале "Россия" стартовало отечественное расследование "Убийство Кеннеди". Оно продолжалось два вечера. А в среду снова на Первом пошел тоже отечественный и тоже документальный двухсерийный детектив "Убить Кеннеди". Завершилась кинокеннедиана непосредственно 22 ноября, в день, когда 40 лет назад не стало 35-го президента США. Заключительный аккорд был могучим. Снова отличился Первый, показавший художественный фильм Оливера Стоуна "Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе". А НТВ повторило годичной давности ленту Евгения Киселева "Рыцарь Овального кабинета".

Такого возбуждения в телеэфире, таких пышных исторических поминок у нас давно не было. В последний раз нечто похожее мы наблюдали весной этого года по случаю полувековой годовщины смерти товарища Сталина.

Как все это объяснить? Как понять вдруг вспыхнувшую любовь к чужеземному гробу?

Конечно, есть довольно простое объяснение: разрешили телеканалам покойному президенту молиться – они и постарались. В результате – перестарались.

Есть несколько более сложная, чисто психологическая мотивировка. Тогда, сорок лет назад, когда весь мир отдавал должное человеку и президенту Джону Кеннеди, мы, советские люди его недолюбили, недооплакали, недоудовлетворили по известным причинам свое любопытство - и вот теперь получили повод и возможность восполнить все сразу.

А возможна и причина сугубо коммерческая. И жизнь, и смерть Кеннеди, опять же по известным причинам, - хорошо продаваемый товар; вот все телеканалы наперебой нам его и впаривают. Массполитика – поприще столь же прибыльное, как и масскультура.

Как бы там ни было, но телезрители из этой поминальной недельной страды смогли извлечь некоторую познавательную пользу. Они наверняка пополнили свое образование по части роковых поворотов американской истории, иных реалий политической жизни заокеанской сверхдержавы.

И наверняка наши граждане, наблюдающие в режиме online сегодняшнюю политическую действительность России, с удивлением обнаружили, что Америка сорокалетней давности со своими проблемами в чем-то напоминает нашу Родину. В этом смысле ее история чрезвычайно для нас аллюзивна.

И там теневой бизнес рвался во власть. И не всегда безуспешно. И самые великие президенты, преданные идеалам демократии, будь то Рузвельт или Кеннеди, поселялись в Белом доме не без поддержки крестных отцов мафии. И с олигархами у американских президентов возникали трения, едва сверхприбыли первых ставились под сомнение последними - как это случилось в отношениях Кеннеди с нефтяным королем Далласа Хантом. И там бывали семейно-клановые разборки. И там возникала напряженность в межконфессиональных отношениях. Про расовые и этнические проблемы в американском обществе, мы советские люди, и без того были немало наслышаны - благодаря таким агитпроповцам, как Валентин Зорин, Юрий Жуков, Генрих Боровик.

Массированные воспоминания о Кеннеди как-то особенно ясно высветили одну объективную вещь – демократия не сразу строится. Хоть сейчас у нас в России или в Грузии, хоть десятилетия назад у них за океаном. Сказки о справедливости скоро сказываются, да нескоро дела делаются. И какие еще драматические, а также трагические изгибы на пути к развитой демократии нам предстоят, одному богу известно.

Но что хорошо известно уже нам - и опыт Америки 60-х тому подтверждение, - так это то, что только демократическая машина и способна вытащить страну из любой политической трясины. Кеннеди был расстрелян средь бела дня, а тем не менее Штаты пошли по тому пути, который он определил. Из всех прочих машин демократическая уже потому предпочтительнее, что она самонастраивающаяся и саморемонтирующаяся. Вот наиболее очевидный урок, который наш российский телезритель мог бы извлечь из прошедших на минувшей неделе поминок.

Что же касается детективной стороны этой истории, то и она по-своему примечательна. Не результатами. С этой стороны ничего нового узнать не удалось. Есть версия комиссии Уоррена. По ней убийца президента - одиночка Ли Харви Освальд. И есть куча прочих версий, суть которых состоит в том, что Кеннеди пал жертвой заговора. Каждая из них начинается с развенчания доводов официальной комиссии, а завершается предъявлением списка заговорщиков. В этом смысле наши документалисты ничего нового не открыли. Все тот же набор заказчиков - боссы мафии, нефтяной король, антикастровское лоби, вице-президент Джонсон, ФБР, ВПК, начальники штабов и т.д. Киллеров набралось тоже немало. На Российском канале даже обнародовали пленку с чистосердечным признанием одного из них.

Но впечатляет все-таки другое: с каким фанатизмом и упорством копали эту историю в Штатах самодеятельные сыщики. Один посвятил этому десять лет, другой - пятнадцать. И ведь каждому было понятно, насколько заминирована эта тайна. И каждому было видно, сколько людей подорвалось на этом минном поле...

Наверное, дело в том, что загадка смерти американского президента приобрела черты мифа. А миф не имеет ни дна ни покрышки. Его можно разгадывать и интерпретировать до бесконечности.

Посему спешу предложить собственную версию. Джон Кеннеди сам себя заказал. Он знал, что смертельно болен, что жить ему осталось всего ничего. Очевидно, что он думал о своем месте в истории. И наверное понимал, что ничто так не украшает исторического деятеля, как насильственная смерть. Этим и объяснянется то, что он несмотря на все предупреждения о заговоре полетел в Даллас. Он не ошибся: смерть на миру сразу мифологизировала его жизнь.

...А что - эта версия ничем не хуже прочих. Она красива, беллетристична. А главное, опровергнуть ее весьма трудно - как, впрочем и доказать.