И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей.
Откр., 22: 18-19

Грозным предупреждением, вынесенным в эпиграф этой колонки, сочинитель Апокалипсиса защищал не свое авторство - у него не было оснований считать себя творцом страшных видений, ниспосланных ему свыше. Он защищал боговдохновенный текст от вольных или невольных искажений. В этом смысле обещание неминуемой кары преследует ту же цель, что и нынешние законы об авторском праве.

Напасть, постигшая директора сельской школы Александра Поносова, сродни библейским. Для него основатель Microsoft Билл Гейтс все равно что небожитель. Школьники Пермского края не в состоянии причинить сверхъестественному богачу даже ничтожный ущерб. И однако же их директора собираются теперь упечь за решетку на пять лет за "пиратство" - он-де купил для школы компьютеры с нелицензионной Windows. В действиях районной прокуратуры чувствуется какое-то ликование юродивого: мол, вот вам, буржуи проклятые, борьба с контрафактной продукцией - ну что, довольны?

Было время, когда создатель интеллектуального продукта боролся за то, чтобы его произведение было признано имуществом со всеми надлежащими правами собственности. В России первым затеял такую тяжбу Пушкин, который сделал из изящной словесности свое ремесло и настаивал на праве жить литературным трудом, как европейские писатели: "Там пишут для денег, а у нас (кроме меня) из тщеславия. Там есть нечего, так пиши книгу, а у нас есть нечего, служи, да не сочиняй".

В 1824 году Пушкин хлопотал о новом издании "Кавказского пленника" - первое имело шумный успех, но доходов ему не принесло. Посреди этих хлопот в Петербурге вдруг вышел немецкий перевод "Пленника" с параллельным русским текстом. Издателем оказался почтовый цензор Евстафий Ольдекоп, и не подумавший заручиться согласием автора.

По настоянию сына Сергей Львович Пушкин обратился с жалобой в Цензурный комитет, но за неимением законов о защите авторских прав подвергнуть Ольдекопа какому-либо взысканию не представлялось возможным. В конце концов Пушкину сообщили, что ольдекоповское издание отнюдь не покрыло читательский спрос на "Пленника", и он, успокоившись, написал Вяземскому: "Ольдекоп, мать его в рифму, надоел! Плюнем на него и квит".

Пушкин получал рекордные гонорары, специально ради повышения дохода выпускал "Онегина" отдельными главами и требовал от издателя Смирдина, чтобы тот заплатил ему и за точки, стоявшие на месте вычеркнутых цензурой строк.

Авторские права в России были впервые кодифицированы в Цензурном уставе 1828 года, содержавшем пять статей на эту тему. Произведение словесности квалифицировалось в них как "благоприобретенное имущество". В Уставе гражданского судопроизводства литературный опус приравнивался к иконам и ризам, причем право кредиторов пустить в продажу сочинения или переводы должника помимо его воли было ограничено.

По смерти автора его права на 25 лет переходили к наследникам. Однако вдова Пушкина, во втором замужестве Ланская, сумела содействовать продлению этого срока. Права детей поэта истекали в 1862 году. Наталья Николаевна загодя, за пять лет до этой даты, обратилась к министру просвещения Аврааму Норову со слезным прошением продлить права детей пожизненно. "Я не могу равнодушно видеть, - писала она, - приближение срока, зная, что сочинения Пушкина еще далеко не у всех русских читателей в руках и что, с увеличением последних, посторонние люди воспользуются огромными выгодами от предстоящих еще народных его изданий, и труды поэта будут таким образом потеряны для его потомства, обогатив более или менее смышленных спекуляторов".

Дети Пушкина были к тому времени взрослыми людьми и отнюдь не бедствовали. Тем не менее Норов счел разумным дать ход делу. В итоге высочайше утвержденным мнением Государственного Совета посмертный срок действия авторского права был увеличен до 50 лет. Существует свидетельство о том, как 29 января 1887 года - в годовщину смерти Пушкина и одновременно день истечения права наследников - "публика ломилась в книжные магазины, имея возможность за полтора рубля приобрести все сочинения Пушкина".

К плагиату Пушкин относился легко. Известна его фраза о Гоголе, которому он якобы подарил сюжеты "Ревизора" и "Мертвых душ": "С этим малороссом надо быть осторожнее: он обирает меня так, что и кричать нельзя".

Но, с другой стороны, результат ему понравился, хотя и об этом мы знаем главным образом со слов самого Гоголя.

Следующее поколение русских классиков оказалось уже не столь великодушно. Крупнейший в русской литературе скандал, связанный с обвинением в плагиате, разразился в 60-е годы позапрошлого века между Иваном Тургеневым и Иваном Гончаровым. Последний обвинил коллегу в самовольном заимствовании плана романа, который собирался писать сам. Речь шла о "Дворянском гнезде" и "Обрыве". Дело дошло до вызова на дуэль и третейского суда литераторов, которые признали обвинения Гончарова неосновательными.

Известный юрист Анатолий Кони, который дружил с обоими романистами, объяснял сходство обстоятельств и героев тем, что оба писателя наблюдали и описывали "однородные явления жизни", болезненную же мнительность Гончарова - свойствами его характера и бытовой неустроенностью: "Он не был обеспечен материально, как Толстой и Тургенев, а этого обеспечения литературный труд, даже в самом разгаре писательства Гончарова, давать не мог даже для скромной жизни. Достаточно сказать, что за уступку авторского права на все свои сочинения в половине восьмидесятых годов он получил всего 16 тысяч рублей. Современные гонорары писателям, далеко не имеющим значения Гончарова, показались бы в то время совершенно баснословными".

Сам же Гончаров считал, что писатели, отказавшие ему в удовлетворении, "предали меня заживо в чужие руки на глумление и на съедение".

Особо стоит сказать о роли, которую сыграл в истории русского копирайта Александр Николаевич Островский. Будучи плодовитым драматургом, он отстаивал права автора с небывалым для того времени упорством - ведь сочинитель пьесы считался тогда в театре лицом второстепенным, главными лицами были актер-премьер и актриса-примадонна. Островский отвергал обвинения в чрезмерной алчности: "Нравственные поучения о суетности человеческой и о корыстолюбии имеют силу только в общих и отвлеченных суждениях о добродетели; но в делах, основанных на праве собственности, на обязательствах, они по малой мере неуместны".

В записках, которые он без устали слал в дирекцию императорских театров, Островский писал о вопиющей разнице в гонорарах европейских и русских драматургов, причем работу русского он считал гораздо более трудной: "Во Франции писать пьесы несравненно легче. Там все готово: и язык, и типы, и драматические приемы, и меньше требований относительно естественности, и больше свободы в выборе сюжета и в изображении, и построение более однообразное и известное. В России, чтобы написать пьесу, отвечающую современным требованиям критики и притом имеющую сценические достоинства, чтобы она могла иметь успех в разнообразной массе публики, - писателю нужно иметь ума, способностей и знания жизни по крайней мере впятеро против француза".

Островский был основателем и председателем Общества русских драматических писателей, к которому присоединились и композиторы; с помощью знаменитого адвоката Федора Плевако общество успешно судилось с недобросовестными провинциальными антрепренерами, добивалось повышения ставок авторского гонорара.

О "кабальном" договоре Достоевского с издателем Федором Стелловским знают все: во исполнение обязательств по этому договору менее чем за месяц был написан роман "Игрок", а его автор обрел семейное счастье со стенографисткой, приглашенной для ускорения работы. Бедного Стелловского как только не аттестуют в популярной литературе: он и "вороватый", и "жуликоватый", и чуть ли не главный притеснитель Достоевского. Между тем заслуги его перед русской культурой, особенно в издании нотных партитур, что было новостью в тогдашней России, не так уж малы. Что касается "кабальных" условий договора с Достоевским (в случае непредставления рукописи романа в срок Стелловский получал право на издание любых произведений Достоевского без авторского вознаграждения в течение девяти лет, а вовсе не пожизненно, как утверждают некоторые авторы), то такой контракт следует признать типовым. Об аналогичном контракте Гончарова уже упоминалось. Точно так же поступил в 1899 году Чехов, продав права на все свои тексты издателю Адольфу Марксу, после чего сообщил в письме: "Теперь меня будет издавать не Суворин, а Маркс. Я теперь "марксист".

При советской власти о защите авторских прав всерьез говорить не приходилось, споры писательских родственников тянулись и тянутся десятилетиями, никакие государственные органы и рассудить их не в силах: литераторы были любвеобильны, имели внебрачных жен и детей... Самый впечатляющий юридический казус такого рода – это, конечно, предоставление в 1935 году права на 50 процентов гонораров за публикации призведений Маяковского Лиле Юрьевне Брик, ни в каких официальных родственных отношениях с поэтом не состоявшей. Правда, именно она добилась от вождя присвоения Маяковскому титула "лучшего и талантливейшего поэта советской эпохи". Без такого отзыва и публикаций не было бы.

Во времена, когда прав у литератора было с гулькин нос, ходила по Москве байка про то, как однажды в конторе Всесоюзного агентства по авторским правам появилась дама, заявившая, что она – автор текста песни "В лесу родилась елочка", и сумевшая это доказать. История эта выложена нынче в разных местах Рунета, называется даже сумма, какую дама получила за полвека исполнения своего произведения на всех елках Советского Союза – 18 руб. 34 коп. Но поскольку в тексте анекдота перевраны многие детали, то нет оснований верить и сумме. Когда его рассказывали мне, то рассказчик закончил фразой "...и весь ВААП полез под стол". Звали старушку, кстати, Раиса Адамовна Кудашева, в девичестве, когда был написан стишок, – Гидройц. "Елка" была впервые опубликована в журнале "Малютка" в 1903 году под псевдонимом "А.Э". Что совершенно точно – так это то, что Кудашевой позволили восстановить авторскую редакцию: "спи, елочка, бай-бай" вместо "спи, елка, баю-бай". А вот вернуть "мужичка" вместо «старичка» автору не удалось: социальной категории "мужик" в СССР не существовало.

Однако вернемся к дореволюционному законодательству. 20 марта 1911 года в России вступил в силу новый закон - Положение об авторском праве, - отражавший новейшие законодательные достижения своего времени, или, как сказано в одном тогдашнем исследовании, "блещущий цветами новейших правовоззрений Запада".

Документ, в создании которого принимали участие выдающиеся юридические умы той эпохи, удивителен даже сегодня своей попыткой найти баланс между правом автора и интересами общества, а также стремлением уловить неосязаемую субстанцию, связывающую автора и его произведение. В частности, по новому закону автор имел право воспрепятствовать распространению своего произведения, если бы посчитал, что, как выражается комментатор-современник, "сообщение его мыслей другим стало для него ненужным или бесполезным". С другой стороны, наследникам автора не дозволялось вносить изменения в произведение, дабы не нарушать его первозданности.

Российский закон в некоторых отношениях опережал европейские образцы, с которых писался, - он включал авторское право на фотографические изображения и приспособления для "механического исполнения" музыкальных произведений. Этот раздел закона уже очень близко подходит к современности, когда главной проблемой стали именно материальные носители аудио- и видеоинформации. Закон не делает различия между различными видами механических приспособлений, будь то граммофон, аппарат, использующий валики или диски, или простая уличная шарманка - во всех случаях исполнителю требуется разрешение композитора. Конечно, авторы закона предполагают, что композитор взяд ли будет судиться с шарманщиком, однако считают, что такое право ему необходимо предоставить: "Быть может, найдутся композиторы, которые в исполнении шарманки увидят популяризацию перед народом их творений и даже "народную пользу" от такой музыкальной популяризации. Но право должно оставаться правом для тех, кто пожелает им воспользоваться". Однако в том случае, если композитор предоставил кому-либо право "переложения своего произведения на механические инструменты", закон дает возможность всякому другому желающему требовать такого же права за вознаграждение, определямое судом. В этом отношении Положение, отмечает комментатор, "должно способствовать развитию индустрии механических инструментов, интересы которой в данном случае сочли нужным поставить выше личных прав и интересов авторов".

Вся нынешняя проблема охраны "интеллектуальной собственности" создана не столько авторами, сколько производителями, публикаторамии их произведений именно с тем, чтобы "способствовать развитию индустрии механических инструментов", иначе говоря, обеспечить непомерные прибыли звукозаписывающей и кинопромышленности. Не бывает такого таланта, который заслуживает гонораров нынешних звезд шоу-бизнеса. Мы оплачиваем не их талант, а их образ жизни. Спрос и цены на пиратскую продукцию - это и есть их настоящие, реальные цена и спрос.

О компании Microsoft даже говорить неохота, настолько жульническими методами она действует. Я печатаю этот текст в редакторе Word, который инсталлирован незаконно. Потому что Word, который уже был в компьютере, перестал работать через месяц после покупки - компьютер мне сказал, что это была демонстрационная версия, а теперь я должен купить полную, и стоит она почти столько же, сколько сам процессор. В магазине при покупке меня никто об этом не предупреждал.

Стоит добавить, что американское законодательство об авторском праве гораздо строже любого европейского. Первый закон, принятый Конгрессом в 1790 году, распространялся лишь на граждан США, поэтому, например, Чарльз Диккенс не получил из Америки ни копейки, хотя американские издатели наводнили рынок его книгами. В настоящее время действует так называемый закон Сонни Боно 1998 года (который называют также "законом о защите Микки-Мауса"; Сонни Боно - известный шоумен, сделавший политическую карьеру). На произведение, созданное после 1 января 1978 года, права наследников (или держателей прав) сохраняются в течение 70 лет после смерти автора, на произведения "корпоративного авторства" - в течение 90 лет со дня первой публикации или 120 со дня создания - в зависимости от того, какое истекает позднее. Права на опусы, созданные ранее 1978 года, - предмет судебного спора. И лишь произведения, опубликованные до 1923 года, не защищены авторским правом и находятся в общественном пользовании.

В законе сколько угодно пробелов и лазеек. Непонятно, например, что такое пародия - составляет она нарушение копирайта или является самостоятельным произведением. Вопрос при наличиии конфликта решается в суде. Защищены авторским правом и интервью должностных лиц правительства, данные частным средствам информации. И речь идет не просто о чисто формальной процедуре разрешения - есть примеры, когда в использовании этих материалов было отказано, в том числе по политическим мотивам. Но президент не голливудская звезда и не частное лицо. Поэтому есть примеры и использования защищенных копирайтом материалов, представляющих общественный интерес, без разрешения владельца прав.

В целом есть ощущение, что упрямство и жадность шоу- и информационного бизнеса вскоре придут в противоречие с интересами общества и не выдержат натиска. Так что не стоит отдавать на заклание Биллу Гейтсу учителя из Пермского края.

P.S. Беглое знакомство автора с первыми же комментариями показало, что он невнятно выразился, и его превратно поняли. Мой Word отнюдь не ворованный - я купил его легально вместе со старым компьютером. Но инсталлировать его на новый невозможно, он не узнает "свой" процессор - Microsoft хочет, чтобы я с каждым новым компьютером покупал и новый экземпляр Word. С моей точки зрения, это все равно, что с каждыми новыми брюками покупать новый утюг. А что ж, может статься, с нынешними высокими технологиями дойдем и до такого: станешь гладить вторую пару штанов, а утюг строго мигнет лампочкой и скажет: you are attempting to execute illegal operation! И пошлет сигнал в утюговую корпорацию, которая отутюжит "пирата" по первое число.