Самое-то унизительное не то, что они в принципе существуют. Они всегда есть и всегда вылезают на свет божий, когда волей обстоятельств возникает благоприятная для них питательная среда. Да и вообще, выражаясь словами Лескова, каких только людей нет у нашего государя. И правда.

Самое унизительное в том, что вот я, например, почему-то должен знать об их существовании, об их трудах, днях и дерзких, хотя и не слишком успешных рейдах по тылам вражеской, впавшей в лицемерную и агрессивную, опасную для территориальной целостности нашего великого государства русофобскую толерантность Гейропы, убедительную победу над которой празднуют в эти дни все лентоносные мотоциклисты и пешеходы отечества.

Как говорил по совершенно иному поводу поэт Бальмонт, почему я, такой нежный, должен это слушать? И правда, почему?

Не должен слушать, не должен знать. Но знаю - в такое уж время и в таком уж месте мы живем, ничего не поделаешь.

Да, я, увы, знаю, что существуют на свете такие "ночные волки", что они с нескрываемым и подкупающим бескорыстием дружат с главой государства и прочими официальными и полуофициальными лицами, что они страстные "антимайдановцы" и пылкие поклонники товарища Сталина и что им в соответствии с сезоном мучительно неймется пометить сопредельные территории, символически обозначив таким образом победное шествие не менее символических "дедов".

Символических, потому что реальные деды не на "харлеях", а на раздолбанных "студебеккерах", а чаще всего на стертых до крови своих двоих, не в цепях и заклепках, а в просоленных потом гимнастерках, не с кокетливыми косметичками, а с махорочными кисетами в карманах шли семьдесят лет тому назад в сторону Берлина. И встречали их на этом пути пули и снаряды, а не вежливые, хотя и непреклонные пограничные чиновники. И они были дневными людьми, а не ночными волками.

Да и такие ли уж они волки, эти самые волки? Не жирно ли будет?

Бывает так, что блохастые дворняжки с репьями на хвостах обнаруживают склонность посредством грозных шипов и заклепок, брутальных наколочек и оглушительного мотоциклетного тарахтения, посредством привязанных ко всем выступающим частям тела полосатых бантов и прочих атрибутов косметической мужественности и барачно-сивушного патриотизма косить под волков. Лучше, конечно, под "ночных" - на свету слишком уж очевидно, какие такие они волки.

Слышал я, что бывает и наоборот.

Вот, что рассказал мне однажды давнишний приятель, услышавший эту не слишком, как мне кажется, достоверную, но все же забавную историю от своего знакомого, служившего когда-то кем-то в Московском зоопарке.

История такая.

Один из обитавших в зоопарке волков обнаружил однажды в своей клетке лазейку. И стал каждое утро уходить с территории зоопарка и ошиваться по прилегавшим к ней улицам, переулкам и дворам.

Излюбленным же его местом стал находившийся неподалеку пятачок перед пивным ларьком, где местные сердобольные завсегдатаи, принимая волка за добродушного бездомного бобика, подкармливали его полукопченой колбаской и чем-то еще, что оставалось от недоеденных бутербродов. Ведь они-то, городские жители, видели волка только в иллюстрациях к детским книжкам вроде "Красной шапочки" или в мультфильме "Ну, погоди!".

Целый день волчара непринужденно играл роль недокормленной сиротливой дворняги. А вечером возвращался домой, в зоопарк, где тоже полагалась казенная пайка.

А поэтому его ежедневные самоволки довольно долго оставались незамеченными. Волков там и без него хватало, и их не очень-то пересчитывали.

И довольно-таки долгое время, пока кто-то из сотрудников не застукал его за этим делом и не засадил в надежную клетку, он вел эту нелегкую, но довольно увлекательную двойную жизнь. Днем он был вроде как бродячей собакой, а ночью - волком в законе. Хотя и в клетке.

То есть он-то в сущности и был настоящий, а не туфтовый ночной волк. В самом буквальном смысле - lupus nocturnus.