Первое сентября 1983 года я запомнил хорошо. Погода в Тарту была отменная: тепло, светло, я вернулся из академического отпуска, коридоры нашего общежития на улице П. по-рембрандтовски просвечивались лучом, падавшим из торцевого балконного окна: золотой драгоценный свет ложился на коридорный пол, еще не грязный, не затоптанный осенними туфлями и зимними сапогами.

Да, погода была отменная, а я проснулся поздно, вышел в коридор и встретил одну знакомую девушку. Одна знакомая девушка сообщила мне, что с утра советские ВВС сбили где-то на Дальнем Востоке южнокорейский пассажирский самолет вместе со всеми его пассажирами, бортпроводницами и пилотами.

Что делал над советской территорией корейский "Боинг", толком до сих пор никто не знает: может, заблудился, а может, нарочно отклонился от курса для каких-нибудь шпионских нужд. Как оно там было, непонятно, но день был испорчен. Неприятно все-таки: пассажиры, бортпроводницы, пилоты... Да еще и первое сентября: самый подходящий день для начала мировой войны, как известно. По старому стилю - как раз август, между прочим, вдобавок.

"Кстати, Первая мировая началась первого августа (по новому стилю), вторая - первого сентября. Третья, по всем расчетам, должна бы начаться первого октября", - развивал эту мысль один из моих тогдашних собеседников.

За всеми этими разговорами прошел день, наступил вечер, упала на землю ночь. Мы с друзьями решили отметить начало нового учебного года и снять возникший в результате действий международных авиаторов стресс. Для этого собравшиеся в подсобке на четвертом этаже отрядили троих посланников в таксопарк, где по ночам продавалась по спекулятивным ценам исключительно теплая водка. Таксисты прятали бутылки куда-то в потайные места автомобильных механизмов, для секретности. Впрочем, их, кажется, никто особо не ловил: приказа не было.

Кстати, для меня осталось загадкой, отчего в бурные дни тревожной юности мы практически всякий раз, когда надо было что-то отметить или снять стресс, прибегали к услугам спекулянтов-таксистов. Понятно, что днем были лекции, но они, строго говоря, не препятствовали закупке горячительного. Скорее дело было в молодой импульсивности, которая делала пьянки сугубо импровизационными. Водку так и пили теплой: ни времени ждать не было, ни холодильников.

Мы не знали тогда, идя под сентябрьскими звездами в недалекий таксопарк, что в этот день генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов совершил еще один подвиг. Именно 1 сентября 1983 года начался выпуск дешевой водки, которую сперва окрестят "первоклассницей", но затем устойчиво будут именовать "андроповкой". А если бы мы знали об этом и лучше помнили отечественную историю, то получили бы еще один пункт для сопоставления эпох: ведь именно в 1914 году император Николай II ввел в России сухой закон.

"Андроповка" стоила 4 рубля 70 копеек и была хитом осенне-зимнего сезона 1983 года. Один мой знакомый уверял, что своими глазами наблюдал, как интеллигентная женщина, гуманитарий, тайком от гостей переливала на кухне в Москве в бутылку из-под "андроповки" "Столичную", чтобы затем выдать ее за модную народную водку. Впрочем, качество "андроповки" было посредственное, а потом и сам Ю.В. Андропов после тяжелой продолжительной болезни скончался, и водка как-то сошла на нет.

Кстати, до "андроповки" была еще одна народная водка с неофициальным именем: "рыковка". Она появилась в 1925 году, на радость профессору Преображенскому, брюзгливо негодовавшему по поводу некондиционности ранних советских водок. В "рыковке" было ровнехонько сорок законных менделеевских градусов, а не жалкие тридцать, разрешенные большевиками прежде.

Чем закончился наш поход? По правде сказать, не помню. Скорее всего приобрели у нахальных таксистов за восемь рублей поллитра и распили это дело потом вдесятером, как водится. Нежный возраст.

Прочитавши на днях сообщение о том, что Федеральное Государственное Унитарное Предприятие "Росспиртпром" собирается приступить к выпуску новой народной водки с отпускной ценой, как сообщают, примерно 65 рублей, я задумался о разных вещах.

Например, о том, собирается ли государство эффективно конкурировать с нелегальными частными производителями также на рынке опиатов и синтетических клеев? И о том, насколько велика в настоящей (а не медийной) статистике алкогольной смертности доля жертв именно суррогатов? И о том, способны ли любители и любительницы настоек боярышника и пиона, этих самых популярных в России медикаментов, отказаться от их потребления ради новой марки? И о том, каково же будет качество окончательного продукта, если задуман он как совершенно гуманитарный, едва ли не альтруистический и предназначенный исключительно для борьбы с алкоголизмом? Если производиться водка будет "не ради прибыли, а ради здоровья граждан России", как, по слухам, уверяет реклама новой марки, то не лучше ли выпускать все же какой-нибудь полезный народному организму медикамент? Да вот хотя бы ту же настойку боярышника. От сердца очень помогает.

И наконец, о том, как же назовут новую водку? Ведь имя "Путинка" уже занято, а имя преемника еще не объявлено.