Kronos Quartet, существующий уже более 30 лет, постоянно выступает и записывается с самыми разными исполнителями любых направлений изо всех уголков земного шара. Kluster был образован всего три года назад, но уже успел отметиться на нескольких важных фестивалях, а сам Похьонен ранее переиграл в огромном количестве проектов различных жанров и стилей.

Четверо американцев постоянно демонстрируют, что репертуар струнного квартета гораздо богаче привычного набора произведений классических композиторов. Они обращаются к творчеству минималистов, джазовым сочинениям, рок-хитам, этнической музыке. А финский аккордеонист, расширяя собственное звуковое пространство, увлекся электроникой.

Концерт состоял из двух отделений. В первом, длившемся около 20 минут, выступил только квартет (Дэвид Харрингтон – первая скрипка, Джон Шерба – вторая скрипка, Хэнк Датт – альт, Дженнифер Калп – виолончель). Были исполнены четыре произведения, написанные на разных континентах, в том числе модной исландской группы Sigur Ros. Музыканты легко переходили от балканской плясовой к томительным всхлипам, восточные мотивы переплетались с европейскими. Сочинение мексиканского композитора Фелипе Переса Сантьяго, завершившее отделение, явилось своеобразным прологом ко второй, совместной части концерта. В нем была обильно использована фонограмма (шумы и голоса), а инструменты время от времени звучали, как электрогитары.

Второе отделение было целиком отдано 80-минутному (на самом деле его исполнение заняло чуть более часа) произведению Uniko, написанному Похьоненом и его напарником, электронщиком Самули Косминеном, для аккордеона, голоса, струнного квартета и различных звуковых эффектов. Творчество самого дуэта Kluster строится на том, что на живую игру и пение Похьонена наслаиваются сэмплы из его же игры и пения. С квартетом финны проделали ту же операцию. Таким образом, музыканты перекликались и соревновались не только друг с другом, но и сами с собой.

Звуки, которые ткал Косминен из различных электронных приспособлений, вбирали в себя живую музыку квартета и аккордеониста. Яростный, почти роковый драйв сменяли тихие и тягучие стоны. Пару раз инструменты, казалось, превращались в грохочущие самолеты или циркулярные пилы. Изредка появлялся из ниоткуда сочный баритон Похьонена.

Действо сопровождалось не очень изобретательной игрой света (Микки Кунтту) и куда более убедительной звуковой обработкой (Хейкки Исо-Ахола). Музыка становилась громче то с одной, то с другой стороны зала или оказывалась за спиной у слушателей. В самом финале возникло ощущение, что пространство ушло, зала нет, а ты слушаешь пластинку у себя в комнате.

Избрав крупную музыкальную форму, участники действа старались показать в ее рамках все свои умения и охватить целый мир. В результате произведению не хватало цельности, а удачные фрагменты нередко тонули в долгих электронных переливах. И хотя сами музыканты с охотой устремлялись куда-то в космос, все же самыми пронзительными оказывались те минуты, когда звучали только живые инструменты.