Председателю Верховного суда Российской Федерации
В.М. Лебедеву

Уважаемый Вячеслав Михайлович!

Процесс по делу участниц панк-группы Pussy Riot в Хамовническом суде завершился обвинительным приговором. Нет сомнения в том, что после рассмотрения жалоб подсудимых и их адвокатов в кассационной инстанции приговор вступит в законную силу.

Судебные слушания и предшествующее им предварительное расследование по этому резонансному делу как в капле воды отразили всю замутненность правоприменительной системы Российской Федерации. Благодаря повышенному вниманию к действиям следствия и суда и освещению их в средствах массовой информации весь мир имел возможность убедиться в том, что в России эти институты, вопреки закону, зависимы от власти, сосредоточенной практически в одних руках.

Грубые нарушения норм материального и процессуального права допускались следователями и судьями на протяжении всего предварительного расследования и рассмотрения дела в суде. Собственно, сам факт возбуждения уголовного дела в отношении Надежды Толоконниковой, Екатерины Самуцевич и Марии Алехиной по статье 213 УК РФ был основополагающим нарушением для всех последующих действий следователей и судьи Марины Сыровой.

Известные всем действия девушек в храме Христа Спасителя нельзя квалифицировать как уголовно наказуемое хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное по мотивам религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Практически все энциклопедические словари дают толкование термина «ненависть» как глубокое эмоциональное отрицательное отношение субъекта к индивиду, группе или иному объекту, характеризующееся чувством гнева, враждебностью, отвращением, желанием причинить ему боль или вред. В действиях и словах Надежды Толоконниковой, Екатерины Самуцевич и Марии Алехиной нельзя усмотреть глубокого отрицательного отношения к представителям какой-либо религии, характеризующегося чувством гнева, враждебностью, отвращением, желанием причинить им боль или вред. Таким образом, в их действиях в храме Христа Спасителя отсутствовали признаки преступления, предусмотренные статьей 213 УК РФ.

Обвиняемые провели под стражей до суда около пяти месяцев. К ним была применена самая строгая мера пресечения из всех, предусмотренных УПК РФ, такая же, какие применяются в отношении убийц, разбойников и грабителей. При этом следователь, заявивший ходатайство об избрании в качестве меры пресечения заключение под стражу, и суд, это ходатайство удовлетворивший, проигнорировали положение ст. 108 УПК РФ, которое предписывает избирать столь суровую меру лишь при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. Не были учтены, как того требует закон, тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства.

В соответствии со статьёй 162 УПК РФ предварительное следствие по уголовному делу должно быть закончено в срок, не превышающий двух месяцев со дня возбуждения уголовного дела. Этот срок может быть продлен до трех месяцев руководителем соответствующего следственного органа. И лишь по уголовному делу, расследование которого представляет особую сложность, предварительное следствие может быть продлено на больший срок.

Вряд ли расследование деяний, совершённых Надеждой Толоконниковой, Екатериной Самуцевич и Марией Алехиной в условиях очевидности, представляло особую сложность и вызвало необходимость их содержания под стражей в течение пяти месяцев. Возникает вопрос: чем именно занимались следователи все это время?

В судебном следствии по делу Pussy Riot наглядно проявилась тенденция, характерная для рассмотрения практически всех административных и уголовных дел в отношении оппозиционеров, когда суд отказывает в удовлетворении ходатайств о допросе свидетелей защиты и принимает как допустимые и достоверные доказательства показания свидетелей обвинения даже в случаях, когда последние отсутствовали на месте происшествия. Такое отношение суда к оценке доказательств порождает сомнения в беспристрастности и объективности суда и нарушает принцип равенства сторон в судебном заседании.

Мы сознательно не оцениваем политическую и нравственную составляющие в деле Pussi Riot, так как убеждены, что принципы и правила, установленные законом, в равной степени должны применяться ко всем подозреваемым и обвиняемым независимо от тяжести совершенных ими деяний и безотносительно к мотивации этих деяний. Волюнтаристское отношение к действующему законодательству со стороны судей по резонансным, широко освещаемым в СМИ делам создает порочную практику, которая неизбежно получит распространение при рассмотрении всех уголовных и административных дел на территории России. Возникает огромная опасность дальнейшего падения авторитета судебной власти в государстве, создаются предпосылки для раскола в обществе, подвергается сомнению репутация России на международной арене.

Негативные тенденции в правоприменительной деятельности судов наблюдаются уже сегодня.

Мы, адвокаты, не можем относиться к этому безразлично, так как в условиях неравенства сторон защиты и обвинения, в условиях пренебрежительного отношения судей к букве и духу закона утрачивается сам смысл нашей профессии и понятия правосудия как такового, возникает благодатная почва для массовых нарушений прав человека и гражданина со стороны судебных органов, призванных Конституцией РФ эти права и свободы защищать.

Мы обращаемся к Вам как к высшему должностному лицу судебной ветви власти Российской Федерации с настоятельной просьбой проанализировать состояние судопроизводства в стране, инициировать заседание пленума Верховного суда РФ, посвященное важнейшему, по нашему мнению, вопросу – возвращению деятельности российских судов в правовое поле.

С уважением, адвокаты:

Кучеренко Игорь Михайлович, регистрационный № 78/2743, Санкт-Петербург.
Исупов Леонид Леонидович, регистрационный № 78/4911, Санкт-Петербург.
Зубанова Елена Владимировна, регистрационный № 78/4419, Санкт-Петербург.
Габуния Иосиф Тогоевич, регистрационный № 78/3672, Санкт-Петербург.
Красовский Сергей Владимирович, регистрационный № 78/2694, Санкт-Петербург.
Волкова Римма Николаевна, регистрационный № 78/2227, Санкт-Петербург.
Гольдич Ия Львовна, регистрационный № 78/2293, Санкт-Петербург.
Екимовская Анастасия Николаевна, регистрационный № 78/5071, Санкт-Петербург.
Фадеичев Юрий Васильевич, регистрационный № 78/3383, Санкт-Петербург.
Озерова Жанна Викторовна, регистрационный № 47/1467, Ленинградская область.
Белоконь Василий Иванович, регистрационный № 78/2083, Санкт-Петербург.
Васильев Дмитрий Александрович, регистрационный № 78/2190, Санкт-Петербург.
Райляну Мария Тимуровна, регистрационный № 78/3124, Санкт-Петербург.
Краснов Владимир Николаевич, регистрационный №77/7810, Москва.
Прохоров Вадим Юрьевич, регистрационный № 77/5061, Москва.
Трепашкин Михаил Иванович, регистрационный № 77/5012, Москва.
Липцер Елена Львовна, регистрационный №77/6210, Москва.
Шухардин Валерий Владимирович, регистрационный №78/3- 1755, Москва.

Сбор подписей продолжается по ссылке.

Второе уголовное дело Ходорковского и Лебедева, по которому мы подали надзорную жалобу, только сегодня передано из Хамовнического суда в Московский городской суд. Хамовнический суд продержал его полтора месяца у себя, при этом совершенно непонятно, что все это время с делом делал Данилкин. Направить дело в Мосгорсуд для него не составляло никакой проблемы, потому что оно уже уходило в кассацию, соответственно, все тома уже давно сформированы.

Теперь, собственно, судья должна получить дело и разрешить вопрос о возбуждении или отказе в возбуждении надзорного производства. Если нам будет отказано, у нас будет возможность обжаловать решение председателю Мосгорсуда. Если же судья возбудит надзорное производство, дело будет направлено на рассмотрение в президиум Мосгорсуда. Два таких варианта.

У суда надзорной инстанции масса полномочий. Мы ставим вопрос об отмене приговора и прекращении уголовного преследования. Если надзорное производство будет возбуждено, суд может отменить приговор и направить его на новое рассмотрение, а может и изменить сам приговор – такие возможности у надзорного суда есть.

Дата рассмотрения надзорной жалобы пока неизвестна. У Мосгорсуда есть месяц с момента получения жалобы для назначения судебного заседания. Председатель Мосгорсуда Егорова ответила нам, что жалоба была получена 22 июля, 28 июля был направлен запрос о деле в Хамовнический суд, а пока дело передается, срок не исчисляется. То есть с 22 по 28 июля они потратили пять дней, значит, для назначения рассмотрения надзорной жалобы, учитывая, что дело передано только сегодня, у них есть 25 дней. Это если следить за логикой Егоровой, отраженной в ее ответе на нашу жалобу о затягивании рассмотрения надзорной.

В Госдуму внесен законопроект, позволяющий Конституционному суду (КС) блокировать исполнение решений Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ).

Сейчас, если ЕСПЧ признает нарушение статьи 6 Европейской конвенции «Право на справедливое судебное разбирательство», то в соответствии со ст. 413 УПК появляется основание для возбуждения надзорного производства ввиду новых обстоятельств. Такая же процедура проводится в случае признания ЕСПЧ нарушения статьи 5 Конвенции «Право на свободу и личную неприкосновенность».

Таким образом уже было отменено довольно много решений о содержании под стражей, отменялись и приговоры. То есть это уже действует, этот механизм работает довольно давно. Он заключается в том, что председатель Верховного суда вносит представление, президиум Верховного суда рассматривает это представление и отменяет те судебные решения, которые были признаны ЕСПЧ вынесенными с нарушениями статей Конвенции.

Возможно ли это отменить? Во-первых, у нас по Конституции международные нормы имеют приоритет перед внутренними. Во-вторых, решения ЕСПЧ обязательны для исполнения, и именно в связи с этим были внесены в УПК вот эти нормы, позволяющие отменять судебные решения. В Гражданском кодексе такой прямой нормы нет, но есть разъяснение Конституционного суда о том, что, конечно же, по аналогии со статьей в УПК точно так же должны отменяться и судебные решения, принятые в гражданском порядке.

То есть для того чтобы ввести этот законопроект, придется отменять Конституцию. Я уж не говорю об УПК и, например, Арбитражном кодексе – там тоже есть норма об отмене решений. В общем, этот законопроект противоречит в первую очередь Конституции - ну и другим федеральным законам.

В деле Маркина, из-за которого, похоже, все и началось (именно тогда высказался председатель КС Зорькин), Конституционный суд не признал нарушения, а Европейский суд признал дискриминацию. Именно поэтому был такой резонанс. Но мне кажется, что нельзя из-за одного такого решения, где в конфликт вступили Конституционный суд и Европейский, вообще менять законы, которые уже действуют и соответствуют Конституции.

Российская Федерация совершенно добровольно ратифицировала Европейскую конвенцию в 1998 году и обязалась соблюдать и выполнять решения, которые принимает Европейский суд. Поэтому совершенно естественно, что решения Европейского суда обязательны для выполнения, и суверенитету здесь абсолютно ничего не угрожает.

Мы в первый раз дошли до Верховного суда по вопросу меры пресечения, поскольку посчитали это уже необходимым. Когда еще только избирали эту меру пресечения Ходорковскому и Лебедеву по второму делу, еще в Чите в 2007 году, мы с самого начала говорили, что абсолютно незаконно второй раз избирать эту меру пресечения людям, которые и так находятся под стражей.

Эта ситуация полностью регламентирована Уголовно-исполнительным кодексом, в котором говорится, что если в отношении лица, отбывающего наказание, возбуждено другое уголовное дело либо он должен участвовать как свидетель, то его перемещают в то место, где проводится расследование или рассматривается дело и он там должен в СИЗО содержаться в тех же условиях, которые ему назначены приговором суда. Мы все время говорили, что вторично избранная мера пресечения ужесточает условия содержания наших подзащитных и они вместо общего режима, который был назначен приговором Мещанского суда, длительное время содержались в тюремных по сути условиях. То есть в СИЗО они были лишены тех прав, которые у них были бы на общем режиме.

(Читать полностью)

Я даже не знаю, что можно нового сказать о "третьем деле "ЮКОСа". Ничего не происходит кроме того, что было раньше. Прокуроры и ранее заявляли, что дело №174103 продолжает расследоваться. Они его в 2003 году возбудили, с тех пор и расследуют, и это можно до бесконечности делать.

Трудно говорить о каких-то ожиданиях, посмотрим, что будет. Конечно, фразы Лахтина и Ибрагимовой о том, что «перед судом предстали расхитители, обокравшие государство и простых акционеров на миллиарды долларов», «они должны и будут сидеть», преждевременны, учитывая, что приговор еще не вступил в законную силу. Рано делать такие выводы. Но мы же знаем, что они что хотят, то и делают. Будем ли мы как-то реагировать на эти слова – надо обсудить с нашими доверителями, у нас пока не было возможности этого сделать. Вообще я не стала бы заострять внимание на том, что сказали прокуроры. Потому что говорить можно все что угодно, а что за этим последует – увидим.

Со вторым делом ведь тоже все было странно и непонятно. Сначала, в 2005 году, нас известили о приглашении в следственный изолятор для предъявления новых обвинений. И в итоге ничего в 2005 году не предъявили. Все тянулось аж до конца 2006 года, когда Ходорковского и Лебедева в Читу перевели. Они долгое время не знали, что им вообще делать. И очень долго расследовалось дело без уведомления об этом их самих и их адвокатов. Более двух лет шли запросы в разные страны, в этих запросах говорилось о том, что они являются обвиняемыми. А мы все это увидели уже только в материалах дела через два с лишним года.

Мы в данный момент заняты кассацией. Долгое время не могли получить приговор. Сейчас у нас нет протоколов судебного заседания. Последние протоколы, которые нам выданы, - за январь 2010 года. То есть сейчас мы даже полноценную кассационную жалобу подать не можем, у нас нет для этого достаточного количества документов.

(Подробнее)