Я не знаю, с чем связано убийство судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова, но считаю, что следствие должно объективно отработать самые различные версии, в том числе и связанные с его профессиональной деятельностью. Нельзя однозначно утверждать, что это связано именно с вынесением последнего приговора. Нужно посмотреть, какие дела он рассматривал, какие приговоры выносил. Здесь важны все аспекты.

Профессия судьи в России, особенно в последние годы, стала очень опасной. Несмотря на то, что на законодательном уровне приняты меры, обеспечивающие безопасность судей и их семей, в реальной жизни все намного сложнее.

В случае необходимости, поступления угроз, судья может обратиться за защитой в милицию и органы безопасности. При наличии достаточных данных, свидетельствующих о реальности угрозы безопасности судьи, обеспечивается его личная охрана, охрана его дома, а также членов его семьи. Охрана может сопровождать судью из дома на работу, а также в течение всего рабочего времени. Сразу с момента написания судьей заявления в целях реализации предусмотренных мер безопасности проводятся оперативно-розыскные мероприятия: прослушка телефонов, визуальное наблюдение и т.д. Служба безопасности определяет как продолжительность, так и сами меры обеспечения безопасности.

Из обстоятельств дела следует, что в отношении судьи Эдуарда Чувашова не были приняты меры, обеспечивающие его личную безопасность. Это свидетельствует о том, что у него либо не было каких-либо оснований опасаться за свою личную безопасность, либо наличие такой угрозы он просто проигнорировал.

Я искренне соболезную родственникам погибшего.

10 марта Верховный суд отказал в удовлетворении моей частной жалобы на решение Московского городского суда об отказе в пересмотре моего дела.

Основанием для моего обращения в Мосгорсуд явилось установление Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) нарушений положения Конвенции при рассмотрении судом моего гражданского дела. ЕСПЧ установил, что государство-ответчик – Российская Федерация – нарушило мое право на свободу выражения мнения. И это нарушение связано с тем, что мне незаконно прекратили полномочия судьи Мосгорсуда и лишили меня первого квалификационного класса. (Подробности)

10 марта Верховный суд РФ отказал мне в удовлетворении жалобы на решение Мосгорсуда об отказе в пересмотре моего дела и тем самым создал препятствие в восстановлении моих нарушенных прав.

На заседании Верховного суда была оглашена только резолютивная часть определения, поэтому мотивы, которыми руководствовался суд, пока мне не известны. Только после ознакомления с полным текстом определения Верховного суда можно сказать, какие дальнейшие действия я буду предпринимать по делу.

Основанием для моего обращения в Московский городской суд о пересмотре решения суда от 8 октября 2004 г., признавшим законным мое увольнение, явилось установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции при рассмотрении указанного гражданского дела, в связи с принятием решения по которому я обращалась в Европейский Суд.

Постановлением Европейского Суда по моей жалобе установлено, что Российская Федерация нарушило моё право на свободу выражения мнения, что дисциплинарное наказание, в виде досрочного прекращения полномочий судьи и лишение меня первого квалификационного класса, явилось вмешательством в мое право на свободу выражения мнения, защищенного статьей 10 Конвенции.

Мои полномочия судьи Мосгорсуда были прекращены за критические высказывания в СМИ о ситуации в судебной системе, связанной с нарушением независимости судей, прав и свобод граждан. В подтверждение того, что независимость судей и права граждан нарушаются, я рассказала о вмешательстве председателя Мосгорсуда О. Егоровой в осуществление правосудия и оказании давления на суд по конкретному делу, связанному с масштабной коррупцией, в котором я являлась судьей.

Однако Совет судей, квалификационная коллегия судей Москвы, а затем Мосгорсуд и Верховный суд РФ, не проверив достоверность фактов, на которые я ссылалась, объявили: все, что я рассказала – неправда. Что я умышленно умалила авторитет судебной власти, распространила надуманные и оскорбительные измышления в адрес судей.

Однако Европейский Суд по правам человека, изучив документы представленные сторонами, пришел к выводу о том,

- что у меня были фактические основания критически высказываться о работе судебной системы, и обоснованность моей критики, в том числе утверждений об оказании давления на суд, не были опровергнуты в ходе национальных разбирательств (п. 92 Постановления);

- что достоверность обвинений, высказанных мной в адрес председателя Мосгорсуда, подтверждается также заявлениями народных заседателей и секретаря суда (п. 92 Постановления);

- что мое решение сообщить эту информацию общественности, было основано на моем личном опыте, и было принято лишь после того, как мне было воспрепятствовано председателем Мосгорсуда в осуществлении участия в судебном разбирательстве в своем официальном качестве (п. 94 Постановления).

По мнению Европейского Суда, «одного лишь намёка на то, что такие основания (на которые ссылается председатель МГС Егорова) могли стать причиной передачи дела, находившегося на рассмотрении, от одного судьи другому, достаточно для подтверждения обвинений, высказанных Заявителем» (п. 92 Постановления).

Однако квалификационная коллегия, не уделив должного внимания этому обстоятельству, «не представила надёжного фактологического основания для своих выводов, и это упущение не было исправлено ни одной из последующих инстанций».

Проблема давления на судей, говорится в Постановлении Европейского Суда моей жалобе, «требует серьёзного внимания для обеспечения независимости судебной системы и сохранения общественного доверия к ней. Нет сомнений в том, что, действуя, таким образом, Заявитель подняла значимую тему, имеющую общественный интерес» (п. 94 Постановления).

Но Московский городской суд полностью проигнорировал данные выводы Европейского суда, которые являются его правовыми позициями по моему делу.
Свой отказ Московский городской суд, как и прежде, признавая законным мое увольнение, мотивировал тем, что я «умышленно распространила в гражданском обществе ложные и не соответствующие действительности измышления, которые основаны на явных домыслах, а равно на заведомых и очевидных искажениях фактов, ….что свидетельствует о сознательном умалении авторитета судебной власти..».
Это свидетельствует об отсутствии объективности и беспристрастности Мосгорсуда при рассмотрении моего дела, председателем которого по-прежнему является О.Егорова, а также свидетельствует об умышленном нарушении моих прав.

Для принятия решения о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения Мосгорсуда от 8 октября 2004 г., признавшим законным мое увольнение, либо об отказе в его пересмотре суду необходимо было установить следующие обстоятельства:

1) Имеет ли место установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции при рассмотрении судом данного дела в связи с принятием решения, по которому я обращалась в Европейский Суд.

2) Влияет ли установленное ЕСПЧ нарушение Конвенции на мое правовое положение, и продолжаю ли я «претерпевать значительные негативные последствия данного решения».

3) Состоялось ли данное решение Европейского Суда по правам человека после вступления в законную силу решения, по которому я обращалась в Европейский Суд по правам человека.

Московский городской суд, отказав мне в пересмотре решения суда от 8 октября 2004 г., признавшим законным мое увольнение, мотивировал это тем

1) - что нарушение ст. 10 Конвенции в отношении меня «имело место не при рассмотрении судом настоящего гражданского дела, а положения ст. 6 Конвенции в отношении меня соблюдены, и право на справедливое судебное разбирательство мне было обеспечено,

поэтому Постановление ЕСПЧ по моей жалобе не может являться основанием к пересмотру судебного решения от 8 октября 2004 г. по вновь открывшимся обстоятельствам по п. 7 ст. 311 АПК РФ»;

2) - что «сам факт признания Европейским Судом нарушения права Кудешкиной на свободу выражения мнения и справедливая компенсация, присужденная Европейским Судом… , являются сами по себе достаточными для того, чтобы считать нарушенное право восстановленным»;

- что данные обстоятельства «с точки зрения правовых позиций Европейского суда, представляют собой исчерпывающую, достаточную и справедливую компенсацию .. за те заявленные нарушения ст. 10 Конвенции, которые признал Европейский суд,

так как никакого влияния негативных последствий от решения национального суда Кудешкина применительно к праву на свободу выражения мнения, определенного в ст. 10 Конвенции, в настоящее время не испытывает и объективно испытывать не может, а ее правовое положение в сфере свободы выражения мнения на данный момент ничем ни прямо, ни косвенно не ограничено»;

3) – что «ссылки Кудешкиной в заявлении на то, что в силу ст.46 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные Постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами, носят ошибочный характер,

так как пересмотр судебных решений национальных судов по вновь открывшимся обстоятельствам требованиями исполнимости постановлений Европейского суда по правам человека не охватывается»;

4) – что в Постановлении ЕСПЧ не содержится вновь открывшихся обстоятельств, указанных в п. 1 ч. 2 ст. 392 ГПК РФ, которые не были и не могли быть известны заявителю,

«поэтому требовать пересмотра решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам Кудешкина О.Б. изначально не вправе»;

5) - что суждения, содержащиеся в Постановлении ЕСПЧ по вопросу об уместности привлечения меня к дисциплинарной ответственности, носят характер общего допущения, субъективного усмотрения, личного мнения и дискуссионного рассуждения,

поэтому в силу требований принципа правовой определенности основанием к пересмотру решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам сами по себе являться не могут.

Московский городской суд, отказав мне в пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения, в связи с принятием которого я обращалась с жалобой в Европейский Суд по правам человека, который установил нарушение положений Конвенции при рассмотрении данного дела, влияющее на мое правовое положение,
тем самым перечеркнул общепризнанный принцип обязательности соблюдения договоров РФ, который является неотъемлемым атрибутом правового государства, а также незаконно создал препятствие в восстановлении моих нарушенных прав.

1) Московский городской суд необоснованно пришел к выводу о том,
- что Постановление ЕСПЧ по моей жалобе не может являться основанием к пересмотру судебного решения от 8 октября 2004 г. по вновь открывшимся обстоятельствам по п. 7 ст. 311 АПК РФ
поскольку, по его мнению, нарушение ст. 10 Конвенции в отношении меня «имело место не при рассмотрении судом настоящего гражданского дела, а положения ст. 6 Конвенции в отношении меня соблюдены, и право на справедливое судебное разбирательство мне было обеспечено».

Данные выводы Московского городского суда, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела, являются несостоятельными и противоречат обстоятельствам дела и правовой позиции Европейского Суда, изложенной в его Постановлении по моей жалобе. Более того, суд свои выводы в той части, что нарушение ст. 10 Конвенции в отношении меня имело место не при рассмотрении судом настоящего гражданского дела, вообще ничем не мотивировал.

Квалификационная коллегия судей Москвы досрочно прекратила мои полномочия судьи Мосгорсуда и лишила первого квалификационного класса за мои высказывания в СМИ.
Данное решение ККС Москвы по закону я могла обжаловать только в суд, что я и сделала.
Московский городской суд, не поверив достоверность фактов, о которых я говорила, и которые я хотела и могла доказать, но мне в этом было отказано, подтвердил законность моего увольнения. При этом ни ККС Москвы, ни Мосгорсуд, а затем и Верховный суд вообще не обсуждали вопрос о том, было ли такое вмешательство (прекращение моих полномочий) обоснованным и необходимым согласно пункта 2 Статьи 10 Европейской Конвенции в демократическом обществе.
В Европейский Суд по правам человека я обратилась именно в связи с принятием решения Московским городским судом от 8 октября 2004 г., признавшим законным мое увольнение, что отражено в п.п. 36, 38, 39 постановления Европейского Суда по моей жалобе.
Европейский Суд по правам человека установил нарушение положений Конвенции при рассмотрении указанного гражданского дела.

С точки зрения Европейского Суда
основания досрочного прекращения моих полномочий судьи, справедливость судебного разбирательства, предусмотренные процессуальные гарантии, характер и суровость избранных мер
являются факторами, которые следует принимать во внимание при оценке соразмерности вмешательства в осуществление свободы выражения мнения, гарантированной в Статье 10 Конвенции.

По мнению Европейского Суда «опасения Заявителя относительно отсутствия беспристрастности Мосгорсуда были оправданы вследствие её обвинений в адрес председателя суда. Однако эти аргументы не были приняты во внимание, что явилось серьёзным процессуальным упущением».

Необоснованными являются и суждения Московского городского суда о том, что только ст. 6 Конвенции гарантирует основные начала законности при осуществлении правосудия

. Статья 6 Конвенции имеет свою сферу применения, которая закреплена текстуально:
«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право…», то есть статья 6 применима к частноправовым спорам, а также гарантирует права обвиняемого во время судебного разбирательства.

. Поэтому спор о прекращении моего статуса судьи не подпадал под действие статьи 6 Конвенции, поскольку являлся, с точки зрения Конвенции и ее толкования, публично правовым.

Тем не менее, Европейский суд, рассматривая мою жалобу, тщательно проанализировал процедуру привлечения меня к дисциплинарной ответственности (п.п. 96-100 Постановления) и пришел к выводу, что мне
не только не были обеспечены все гарантии, но подобная «процедура, в рамках которой было наложено дисциплинарное взыскание, даже не предполагала обеспечение важных процессуальных гарантий» (п. 97 Постановления).

При таких обстоятельствах, выводы Московского городского суда о том, что Постановление ЕСПЧ по моей жалобе не может являться основанием к пересмотру судебного решения от 8 октября 2004 г. по вновь открывшимся обстоятельствам по п. 7 ст. 311 АПК РФ, являются явно не обоснованными.
2) Московский городской суд необоснованно пришел к выводу и о том, что
«сам факт признания Европейским Судом нарушения права Кудешкиной на свободу выражения мнения и справедливая компенсация, присужденная Европейским Судом… , являются сами по себе достаточными для того, чтобы считать нарушенное право восстановленным».

Данные выводы Московского городского суда, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела, являются несостоятельными и противоречат обстоятельствам дела и правовой позиции Европейского Суда, изложенной в его Постановлении по моей жалобе.

Более того, данные выводы Мосгорсуда свидетельствуют либо о непонимании им того, в чем конкретно выразилось нарушение моего права на свободу выражения и какие правовые последствия оно для меня повлекло, либо об умышленном искажении обстоятельств дела и правовых позиций Европейского суда в этой части.

Постановлением Европейского Суда по моей жалобе установлено:
- что дисциплинарное наказание, наложенное на меня, явилось вмешательством в осуществление моего права, гарантированного в Статье 10 Конвенции (п. 89 Постановления);
- что дисциплинарное разбирательство привело к утрате моего судейского статуса в Мосгорсуде, а также возможности выполнять работу судьи.., которую я осуществляла более 18 лет (п. 98 Постановления).

Поэтому сам факт признания Европейским Судом нарушения моего права на свободу выражения мнения и присужденная справедливая компенсация не привели автоматически к восстановлению моего правового положения, которое имело место до нарушения моих прав.

В Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2009 года разъяснено, что
Постановление Европейского суда по правам человека, установившее нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, влияющее на правовое положение гражданина, признается самостоятельным основанием для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам решения национального суда, вынесенного по существу нарушения, выявленного Европейским Судом.

3) Московский городской суд необоснованно пришел к выводу и о том,

– что «ссылки Кудешкиной в заявлении на то, что в силу ст.46 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные Постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами, носят ошибочный характер,
так как пересмотр судебных решений национальных судов по вновь открывшимся обстоятельствам требованиями исполнимости Постановлений Европейского суда по правам человека не охватывается».

Данные выводы суда являются несостоятельными по следующим основаниям.

Вступившая в силу 3 сентября 1953 года Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод не только провозгласила основополагающие права человека, но и создала особый механизм их защиты.
В ст.1 Конвенции установлено, что государства - участники Конвенции обеспечивают каждому лицу, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в Конвенции.
В марте 1998 года Российская Федерация ратифицировала Европейскую Конвенцию о защите прав и основных свобод, и тем самым признала юрисдикцию Европейского Суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов.
В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры, ратифицированные Российской Федерацией, являются частью её правовой системы и в случае возникновения коллизии с российским законодательством имеют приоритет.
Часть 3 ст. 46 Конституции Российской Федерации гласит: каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
Ратификация Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и признание юрисдикции Европейского Суда по правам человека означает, что деятельность всех российских органов государственной власти, судебных органов, их решения и используемые процедуры не должны противоречить ее положениям.
В соответствии с п.1 статьи 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные Постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.
Декларативный характер Постановлений Европейского Суда, отсутствие особого предписания мер, необходимых для его исполнения, о чем говорит Мосгорсуд в своем определении, не отменяет закрепленного в Конвенции обязательного характера решения Суда. Поскольку право обращения в Европейский Суд было бы иллюзорным, если бы государства-участники Конвенции не исполняли окончательные Постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.
Именно осознавая это, уже в конце 40-х годов прошлого века создатели Конвенции предусмотрели в рамках Совета Европы механизм автоматического и систематического контроля над исполнением решений Европейского Суда.
Комитет министров, куда в соответствие с ч.2 ст. 46 Конвенции направляется окончательное Постановление Европейского Суда, является основным исполнительным органом Совета Европы, который в рамках Конвенции наделен особой функцией надзора за исполнением решений Европейского Суда. Он следит не только за своевременной выплатой денежной компенсации, но и за тем, как государство-участник Конвенции исправляет ставшие очевидными в свете Постановления Суда расхождения норм его внутреннего права или позиции судебной практики со стандартами Совета Европы.

О том, что Постановления Европейского Суда по правам человека являются обязательными для России, говорится и в Постановлении Конституционного суда РФ от 26 февраля 2010 года по делу о проверке конституционности части второй статьи 392 ГПК РФ.
Государство обязано не только произвести компенсационные выплаты человеку, нарушение прав которого установлено Европейским судом, но и обеспечить, насколько это возможно, полное восстановление нарушенных прав.

4) В связи с этим Московский городской суд необоснованно пришел к выводу о том,
что я не вправе была изначально требовать пересмотра решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам, так как
в Постановлении Европейского Суда по моей жалобе не содержится вновь открывшихся обстоятельств, указанных в п. 1 ч. 2 ст. 392 ГПК РФ, которые не были и не могли быть мне известны
. Часть вторая статьи 392 ГПК РФ – по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования, в том числе с учетом провозглашенного статьей 15 (часть 4) Конституции РФ приоритета правил международного договора Российской Федерации, говорится в вышеуказанном Постановлении Конституционного суда РФ
- не может рассматриваться как позволяющая суду общей юрисдикции отказывать в пересмотре по заявлению гражданина вынесенного им судебного Постановления по вновь открывшимся обстоятельствам в случае, если Европейским Судом установлено нарушение положений Конвенции при рассмотрении конкретного дела,
по которому было вынесено судебное Постановление, послужившее поводом для обращения заявителя в Европейский Суд по правам человека.
Выявленный в указанном Постановлении конституционно-правовой смысл части второй статьи 392 ГПК Российской Федерации является общеобязательным и исключает любое иное ее истолкование в правоприменительной практике.

Более того, как следует из положений п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» и п. 11 Постановления Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»,
суду следует учитывать Постановления Европейского Суда по правам человека, касающиеся Российской Федерации, выполнение которых предполагает обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции.

Московский городской суд, судя по его Определению, наоборот действовал таким образом, чтобы не выполнять обязательство Российской Федерации, вытекающее из ее участия в Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод.

5) Необоснованными являются и выводы Московского городского суда о том,
- что суждения, содержащиеся в Постановлении Европейского Суда по вопросу об уместности привлечения меня к дисциплинарной ответственности, носят характер общего допущения, субъективного усмотрения, личного мнения и дискуссионного рассуждения,
поэтому в силу требований принципа правовой определенности основанием к пересмотру решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам сами по себе являться не могут.

Постановлением Европейского Суда по правам человека по моей жалобе установлено, что
дисциплинарные санкции в виде досрочного прекращения статуса судьи и лишение меня первого квалификационного класса явились вмешательством в мое право на свободу выражения мнения, защищенного статьей 10 Конвенции.

При таких обстоятельствах, о каком личном субъективном мнении Европейского Суда по правам человека и его дискуссионном рассуждении по вопросу уместности привлечения меня к дисциплинарной ответственности говорит Московский городской суд ?!!!

Постановление Европейского Суда по правам человека по моей жалобе находится в настоящее время на контроле в Комитете министров Совета Европы. России предоставлен срок, чтобы она отчиталась об исполнении данного Постановления Европейского суда до июля этого года.