Сегодня миллионы взоров ловят на экранах компьютеров и телевизоров одну горячую точку на нашем съежившемся шарике: киевский Майдан. Там сейчас происходит судьбоносное для украинского народа противостояние, от исхода которого в немалой степени зависит соотношение сил в мире, его ближайшее будущее. Недаром в Киев зачастили члены администрации осторожного и непредсказуемого Обамы и даже дипломаты Французкой Республики, особенно чувствительной к своим связям с Кремлем.

Сегодня Майдан Незалежности бьется за то, чтобы его название – площадь Независимости – стало реальностью. Но битва на Майдане (теперь Евромайдан) - это не схватка между Россией и Украиной, Россией и Европейским Союзом, Россией и Западом. Это редкий в наше время случай битвы свободы с насилием, независимости с рабством, достоинства с цинизмом. Мир во многом изменится, когда подавляющее большинство землян поймет, что неделимость свободы – аксиома.

Несколько дней назад ушла от нас поэтесса и правозащитница Наташа Горбаневская. 45 лет назад она принесла на Красную Площадь лозунг польских патриотов, которые, проиграв неравную битву за независимость своей страны, бились за свободу других народов.

Тогда этот лозунг - «За вашу и нашу свободу» - был ответом на подавление Пражской весны танками Советского Союза и его покорных сателлитов. Теперь он вернулся на Красную площадь. Его подхватили юноши и девушки эпохи Путина.

Он стал особенно актуален сейчас. Вчера Карел Шварценберг, бывший министр иностранных дел Чешской Республики, друг и соратник Вацлава Гавела, дал интервью на сайте «Громадське TV». Его слова иллюстрировали кадры из хроники августа 1968 года.

Многие из нас надеются, что битва на Майдане не будет кровопролитной. До корней коррумпированная власть слишком ослабла, чтобы пойти на такой риск, даже с благословения разгневанного до белого каления Кремля.

Но в этой истории было бы нечестным не коснуться элемента чисто личного. Трудно, если возможно, найти человека, родившегося или жившего на Украине, который не любил бы ее глубокой и неугасимой любовью. Ее несравненная природа, воспетая Тарасом Шевченко и другими поэтами, ее богатая и трагичная история, фольклор, песни, гибкий и мелодичный язык, ее народ, впитавший в себя все это...

Сегодня для меня на Майдане присутствует неизгладимая память о мертвых. Моя няня Екатерина Николаевна Савченко, вдова священника, расстрелянного во время террора 1920 года в Крыму; молодой поэт Василь Стус, которого я никогда не встречал, замученный в уже «перестроечном» лагере; Зиновий Михайлович Красивский – поэт, рыцарь без страха и упрека, борец за независимость Украины, с которым подружился в печально знаменитом Институте имени Сербского...

У нас всех долг перед ними.

Сегодня, сейчас Майдан Незалежности, Евромайдан – авангард борьбы «за вашу и нашу свободу». Одну на всех.

В одной из последних «Исторических хроник» Николай Сванидзе представил советский период российской истории как режим вечных дефицитов. Их критическая масса, собственно, его и погубила.

Пришедшая на смену кокетливая, но клыкастая «управляемая демократия» унаследовала главный из них, от которого отпочковываются все другие, - «дефицит свободы».

Методы подавления или ограничения, конечно, изменились. Но на каких весах Фемиды сравнивать два режима?

Анна Политковская умерла не в тюрьме, не в лагере, как Анатолий Марченко, Василь Стус и Юрий Галансков, а на лестничной площадке от пули «злого чеченца». (Есть на кого подмигнуть.)

ГУЛАГа больше нет, поздравляем и восхищаемся! Зато его место заняли снайперские заказные убийства, посадки за «казнокрадство», уже загодя совершенное самой «казной», и другие нестандартные средства «умиротворения».

А колониальная война, зверски стершая с лица земли четверть «геноцидированного» населения Чеченской Республики Ичкерия?! Тут уж и сам товарищ Сталин не попадет в Книгу рекордов Гиннесса, хоть он и «большой ученый».

Отстрел населения, как назвал Володя Буковский ленинско-сталинский принцип большевистской цивилизации, стал более выборочным, но вряд ли менее гнусным.

Но теперь всё (конечно, с оговорками времени - «куда деться-с, господа») стало на свои места: и тебе политзаключенные, и национальная идея прямо с князя Рюрика (в оригинале, кажись, Hrorek, но, в общем, свой в доску), церковь иностранными делами занимается, но еще и благословляет отечественные ракеты; муллы с раввинами «все по струночке», во вновь завоеванной Чечне культивируют многоженство, только вот «нишкни и выполняй».

А вот риторический вопрос того же Вовки Буковского «Как мы дошли до жизни такой, что нами управляет ГЕСТАПО» я комментировать не буду. Это дело читателей.

Вчера, 26 августа, в киноконцертном зале «Мир» состоялся памятный вечер, посвященный 45-й годовщине демонстрации на Красной площади против вторжения войск Советского Союза и его сателлитов в Чехословакию. Весь сбор - в поддержку узников Болотной. Просили как-то откликнуться.

Приехать я не могу. Хронически в безвизовом режиме. Невъездной.
Еще в самом конце Горбачевиады был в «черном списке». Единственный раз смог приехать, вернее прилететь, в октябре 1995 года благодаря послу Рыжову, который сам был против войны в Чечне. Добрался тогда до оккупированного Грозного, по дороге туда и обратно был в родных палестинах: в Питере, Москве, повидал своих. Через 21 год после вылета из хоть «немытой», но (куда деться!) своей России.

Нынешний режим многорук, как иные индуистские боги. Одна рука - молотком в висок по-пролетарски (сразу после моего интервью директору японского телевидения о Чечне ), а другая, которая «по правам человека», прислала медаль за демонстрацию 1968-го. И никак ведь не отдать (с самой вежливой объяснительной запиской). Даже закоренелые правозащитники стыдливо открещиваются - «сам передай», то есть, надо полагать, контрабандным путем! Да пусть тогда остается дома. Экспонатом для интересующихся российской историей.

Да, приехать не могу. Но хочу обратиться к тем, кто принял эстафету «шестидесятников» с признательностью, глубоким уважением и братской солидарностью. Ко всем им, по обе стороны тюремных решеток и колючей проволоки лагерей. К тем, кто вырвал из забвения лозунг

«За вашу и нашу свободу».

На российской почве уже в пестрой, неоднородной общине декабристов присутствовало понятие интернационализма свободы. Это оценили их друзья, польские патриоты, лишенные родины. Еще в 1795 году они сделали его своим лозунгом:

« Za wolność naszą i waszą».

Русская поэтесса, специалистка по польской культуре Наташа Горбаневская принесла его на Красную площадь с чехословацким флажком 45 лет назад. Он вечен для человека, потому что не имеет границ ни во времени, ни в пространстве.

Чтобы быть идентичной самой себе, свобода должна быть одной для всех. Поэтому путь к ней труден и не усеян розами.

Демонстрация, которая прошла на Красной площади 25 августа 2013 года, была своеобразным тестом сегодняшней России. Участникам ее милостиво разрешили потоптаться 5 минут с условием гробового молчания, а затем запихнули в автозак и повезли в ближайший полицейский участок - в Китай-город. Она была представлена скорее как благодарность режиму, сменившему банальное битие, лагеря и психтюрьмы на краткосрочный и уютный «обезьянник».

В этот же день путинские «Вести» возмущались агрессивными попытками западных держав помешать сирийскому президенту Асаду травить свой народ газом (что, к тому же, конечно, клевета!!!). И многозначительно напомнили о потоке ракет, посланных своему союзнику. После этого уместно ли говорить о каких-то свободах, господа! Можно представить себе, что думает по этому поводу долгожитель Красной площади Владимир Ильич (вернее, его чучело). «Что бы вы обо мне ни говорили, я прав и сегодня, как сто один год назад, после Ленского расстрела: Россия стала чудовищем, теперь уже и для Азии».

Из всех вариантов «русской идеи», которую сейчас отчаянно ищут, мне ближе та неповторимая традиция гуманизма и поисков правды, которой так богата русская культура. Мы все, по обе стороны «бугра», носим в себе ее, этой культуры, гены. Независимо от расы, этноса, географической «прописки». Нынешний режим, который сковывает Россию и теперь уже наглядно угрожает миру, недолговечен. Он слишком противоречив, архаичен и поэтому обречен.

Отсюда его агрессивность. Перед ее лицом нам нужно создать, друзья, круговую поруку солидарности.

За нашу и вашу свободу!

За нашу и вашу победу!