Дословно

Шишкин сделал сильный жест, хотя и уязвимый. Этим жестом он самовольно эксплицирует свое место первого русского писателя, а потому обречен на кислую цеховую реакцию. Коротко говоря, уязвим здесь тургеневский комплекс, с тою правда разницей, что толстых и достоевских на родине не наблюдается. В исторической перспективе он по-любому выигрывает.

Любопытно, что комментарий Григорьева, вписывающий Шишкина в эмигрантскую традицию, а самого Григорьева как бы в советский контекст, эту позицию Шишкина дополнительно легитимирует, прибавляя ей исторической основательности.

09.03.2013 За границей дозволенного