Фото: инстаграм Минобороны Украины

Широко известен афоризм: генералы всегда готовятся к предыдущей войне. По-видимому, не только генералы, но и политики с экспертами. Во всяком случае, практически каждая новая значительная война опровергает предвоенные прогнозы и ломает все предварительно составленные планы.

Излюбленный образ буржуазно-либеральной публицистики - оторвавшийся от реальности диктатор, которого обманывают придворные лизоблюды. А он им верит, потому что они говорят ему именно то, что он хочет слышать. Однако любой диктатор хорошо знает, как его обманывают придворные лизоблюды. Иначе он не стал бы диктатором. Иначе его бы "съели" на дальних подступах к абсолютной власти.

Наивно полагать, будто Путин и его окружение реально уверовали в то, что российских интервентов в Украине будут встречать с цветами. Что сопротивления не будет. Между прочим, захватчики шли в Украину с мобильными крематориями и утвержденными нормативами по устройству массовых захоронений. Они готовились к массовым жертвам. Они знали, что сопротивление будет, и собирались подавлять его с показной жестокостью.

Еще у них имелись планы "деукраинизации", разработанные с обстоятельностью и детальностью германского плана "Ост". Планы искоренения украинской идентичности, украинского национального самосознания. Действительно ли они убедили себя в том, что украинская идентичность - это не более чем внушенная "братьям меньшим" русского народа его внешними врагами блажь, которую не составит труда выбить? Может быть, именно в этом был стратегический просчет Кремля?

Но дело в том, что нацистское отребье из Кремля свято верит в то, что любую идентичность можно легко выбить. Потому что люди и народы не субъектны. Их идентичность определяет тот, кто владеет ресурсами. Силовыми и денежными. Насилие и деньги, деньги и насилие - вот те два универсальных инструмента, которых достаточно, чтобы сменить идентичность кого угодно.

Провал блицкрига не поколебал эту веру главарей нацистской России. Если не удалось выбить "украинскую блажь" за две недели, значит, просто нужно еще больше насилия и еще больше денег. Интереснее другое. Аналитические центры Запада прогнозировали все те же две-три недели. И именно поэтому западные правительства долго не могли решиться на поставки Украине серьезного оружия, считая ее дело безнадежным.

Когда же мир с изумлением обнаружил, что первый удар российского вермахта Украина выдержала, "концепция поменялась". Россия не может победить Украину, но и Украина не сможет победить Россию. Неизбежна затяжная война на истощение. Отсюда делался вывод, что не следует пытаться добиться быстрой победы (что опять-таки дело безнадежное) резким увеличением военной помощи Украине. Ей надо помогать ровно настолько, насколько необходимо для удержания фронта.

Директор Института России Королевского колледжа Лондона Сэм Грин пишет, что еще вчера эта "концепция" была консенсусной в западных политических кругах, включая экспертов и официальных лиц. Однако после украинского контрудара разговоры о снижении издержек и выживании в войне, которую нельзя выиграть, как будто испарились.

Сэм Грин заключает: война в принципе непрогнозируема. Поэтому планировать свои действия в ней надо исходя не из того, что сегодня кажется достижимым или недостижимым (это может в любой момент непредсказуемо измениться), а из собственных долгосрочных (стратегических) целей.

Что же это за цели и чем они должны определяться? Фактически именно об этом другими словами пишет в недавней большой статье Тимоти Снайдер. Он пишет о том, что Запад забыл об этическом содержании демократических принципов. После падения СССР он уверовал в то, что демократия является результатом действия безликих исторических сил. Результатом естественного развития капиталистического эгоизма. И этим Запад сам разоружил себя перед новыми агрессивными тираниями. Потому что если безликие исторические силы по каким-то причинам оказываются против демократии, людям не остается ничего другого, как покориться этому.

Старый как мир спор о том, что делает человека человеком: невероятная по сравнению с другими животными способность к адаптации или, напротив, способность осознанно отказаться от "адаптации". Способность сказать "нет" тем, кто сильнее его. Безликие силы всегда против демократии. Ей всегда угрожают тирания, олигархия, империализм. Демократия жива лишь волей людей делать этический выбор в ее пользу вопреки безликим силам.

Именно эта воля ослабела в обществе, привыкшем к невиданным по сравнению с прежними временами правовой и социальной защищенности, благосостоянию и комфорту. В обществе, привыкшем жить под анестезией. Параллельно шел процесс постмодернистской деструкции всех и всяческих истин и идеалов, сведения любых ценностей к личной выгоде, измельчания целей до "реально достижимых" или "представляющихся сегодня достижимыми".

Общество, освободившее человека от обременительной веры в идеалы, утратило веру в субъектность человека. Веру в то, что изначально отрицала путинская воровская элитка. На этом и строился стратегический расчет Кремля. На том, что привыкший к анестезии постмодернистский человек не сможет терпеть никакого дискомфорта и от него можно будет добиться всего.

Любого можно или запугать, или купить. И если вышибить из украинцев "демократическую дурь" не удалось за две недели, это удастся за два месяца. Да даже и за два года, но удастся. Вот только с Украиной вышла ошибка. Украинское общество оказалось не настолько постмодернистским. В постсоветской Украине, в отличие от постсоветской России, не сформировался "новый человек" эпохи постсоветского постмодерна - "человек путинский".

Украинцы в гораздо большей степени, чем россияне, сохранили черты "человека советского". А "человек советский" все-таки был европейцем, пусть и не самым лучшим. Он был человеком европейского индустриального модерна, хотя и весьма специфической его разновидности. Он разделял ценности европейского модерна. Для него были значимы понятия добра и зла. Он верил в идеалы. Он далеко не всегда им следовал, но он в них верил. "Человек путинский" не верит ни во что, кроме бабла и грубой силы. "Человек советский" верил в то, что за свободу нужно воевать. Что за свободу можно умереть. И он не был избалован анестезией.

Для современной постмодернистской Европы "человек советский", конечно же, архаика. В 1920 году консервативная, традиционалистская Польша спасла продвинутые "западные демократии" от грозившей захлестнуть их большевистской волны. Сегодня остаточная "советскость" украинцев спасает Европу от нашествия "человека путинского". И зовет ее соединить прогрессистский модернизм с приверженностью традициям. Европейским же традициям жертвенной борьбы за свободу.

Украина уже дважды повторила "чудо на Висле", на этот раз - на Днепре. "Мне нужны боеприпасы, а не поездка на такси", - говорит она старому, уставшему Западу, напоминая ему его же старую истину: когда определяешь свою стратегию в ситуации, в которой никто не гарантирует тебе победу, руководствоваться надо в первую очередь собственными ценностями.