"У всех у вас что ни текст, то Карфаген должен быть разрушен, сколько можно обличать власть?" - такое ироничное и дружелюбное суждение услышал я на днях. И задумался вот над чем. Процент обличительных статей, в которых речь идет о самой-самой верхушке вертикали, в тех же "Гранях" не столь уж велик. Существенен, конечно, но ведь не все о них, дорогих тандемократах. Значит, тут дело скорее в восприятии даже не критического, а просто аналитического содержания публикаций. И не только в "Гранях", естественно.

"Ведомости", МК и то, что производится издательским домом "Коммерсант", - это оппозиционные издания? "Эхо Москвы" - оппозиционная радиостанция, а РЕН - оппозиционный телеканал? Перечисление можно продолжать, назвать еще несколько заметных СМИ, стиль которых далек от восторженного восприятия действительности. И ни одно из них нельзя назвать оппозиционным. Хотя в них появляются материалы, совершенно немыслимые на федеральных телеканалах, в "Известиях" и "Комсомольской правде". Не публицистика даже, а экономическая аналитика, интервью Михаила Саакашвили и статьи Евгения Гонтмахера. Или исторические публикации Николая Сванидзе.

Но при этом два последних автора удостоились обвинений в государственной измене. Один - за рассуждения о реформировании нынешнего политического режима, другой - за то, что посмел говорить о советской оккупации Прибалтики.

Последний пример весьма показателен: изменников постоянно обнаруживает выпавший из обоймы - уволенный из АП чиновник, который теперь очень старается быть католичнее папы римского. Потерявший телеэфир Владимир Соловьев делает то же самое: то Ходорковского пнет, то Михалкова восславит. Не их карьеры представляют интерес, а то, как они пытаются их выправить. Кому они гадят и кому кадят.

И по реакции власти тоже можно определенно сказать, что это занятие бессмысленное - благосклонность власти так не вернешь. Бессмысленны и все усилия верховных пропагандонов воссоздать прежнюю идеологическую и агитпроповскую систему. Как неоднократно говорилось, министерство правды бессильно без министерства любви. Да, в стране происходят чудовищные вещи, экстремистом могут объявить каждого даже за лозунг "Долой самодержавие и престолонаследие!". Но издательские дома и медиа-корпорации работают, интернет в принципе не контролируем. Репрессии локальны.

Но не бессистемны, хотя и кажутся таковыми. Своя логика в них есть.

Главная причина, по которой нельзя реставрировать прежний агитпроп, - это отсутствие интереса к этому делу со стороны высшей власти. На самом верху вообще нет людей, которые стремились бы к воссозданию полноценного тоталитарного государства. Оно может возникнуть только как средство обеспечения их частных интересов, которые не сводятся к абсолютной власти, в отличие от того, чем жили вожди классических тоталитарных режимов. Главные мотивы нынешних вождей - жадность, зависть и трусость, наиболее ярко проявляющиеся в преследовании Ходорковского. Никакого "большого стиля" ни в политике, ни в культуре. Разгром НТВ, разгром "ЮКОСа", положивший начало рейдерству на всех уровнях, война с Грузией, полное доминирование массовой культуры да "Утомленные солнцем-2" - это все чижики, с ними на скрижали истории не попадешь.

И в этом преследовании, как и в других более или менее заметных делах, проявляется своя система. Если власть не видит угрозы своим личным интересам, а также интересам тех, кто входит в ближний круг, она просто не замечает критиков. Но если усматривает в них опасность, то идет на все. Например, берет детей в заложники, как это сделала тольяттинская милиция, настоятельно советующая местной журналистке не писать об "АвтоВАЗе".

Именно это делает власть неуязвимой. Если при Брежневе масса времени и сил уходила, например, на то, чтобы пресекать любую критику милиции в прессе, кино, литературе, то теперь - мели, Емеля, твоя неделя. Пиши сколько угодно "долой Гениалиссимуса" - ему все равно, как предсказал это Владимир Войнович. Это ничего не изменит. А будете очень настаивать на диалоге, можете нарваться на то, что увидел как-то лагерный пес Руслан:

У них это длинно называлось: "Я те щас смазь сделаю, поговори у меня!" - но делалось коротко, ни собака, ни человек не успевали отшатнуться. А потом долго не могли опомниться. Вот так однажды хозяин сделал одному лагернику, который с ним пререкался и не спешил в строй, а потом - стоял оглушенный, с бледным, сразу вспотевшим лицом. С его носа упали стеклышки, которые этот лагерник очень любил, часто на них дышал и протирал платком, - теперь он за ними даже не нагнулся, хотя хозяин ему напомнил: "Подбери глаза!" - и сам же их ему подбросил носком сапога.

Можно, конечно, утешать себя тем, что Ходорковский своей голодовкой одержал очередную моральную победу. И еще одержит. Но шансов выйти живым на свободу у него с каждым годом становится все меньше. И Путину плевать на показания Михаила Касьянова, рассказавшего о том, как президент России откровенно объяснял дело "ЮКОСа" политическими мотивами. Потому что по понятиям Путин имел полное право преследовать человека, не спрашивавшего у него разрешения на поддержку оппозиции. И по этим понятиям живет правящая элита и значительная часть населения.

По этим же понятиям никакого значения не имеет, в частности, такая мелочь, что отказ от выборности губернаторов ведет к неуправляемости: с точки зрения государственной реформа провалилась. С точки зрения обеспечения несменяемости высшей власти она блестяще удалась, а других критериев нет и быть не может.

Таков неототалитаризм - государство приватизировано, и власть развивается параллельно обществу, покорно принявшему свое отчуждение от политики. Ни "малыми делами", ни массовыми акциями, ни активностью в Интернете это изменить нельзя. Для институциональных перемен потребны ценностно-мотивационные трансформации и в элите, и в оппозиции, и в обществе в целом.