Что есть оппозиция в современной России? Все парламентские партии контролируются в одном и том же кабинете Кремля, а внепарламентские производят странное впечатление. Вроде бы предполагается, что режим антидемократичен, а значит, оппозиция - вся сплошь демократы.

Не стоит искать ответа на вопрос о составе и настроениях оппозиции исключительно в программных документах, манифестах, статьях и докладах. Обыденная речь и повседневная практика могут сказать куда больше.

Вот цитата из блога юзера, который позиционирует себя - и скорее всего таковым и является - как офицер ФСИН, несущий службу в одной вятской колонии. Время от времени он оглашает блогосферу вот такими воплями вожделения:

"Я очень надеюсь, что когда-нибудь все вот эти сванидзы... собчачки, бонэры, подрабинеки, шушарины, михалковы - что вся вот эта мразь - будет спать на одних нарах в одном бараке".

Обнаружил я эту запись, понятное дело, когда спросил у Яндекса, где меня упоминали в последние дни. И весьма удивился, когда обнаружил себя в одном ряду с Никитой Михалковым, а Подрабинека - с Ксенией Собчак. Николай Сванидзе, кстати, в этом списке фигура особая - он органично выглядит с любым из перечисленных деятелей, чем напоминает весьма симпатичного персонажа "Анны Карениной": "Очень многие из бывших с ним на "ты" находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились, узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее".

А удивляться на самом деле нечему. Это обычное для России нарастание недовольства истеблишментом, независимо от различий меж теми, кто в истеблишмент входит. Чтобы описать эти настроения, лучше всего вновь процитировать Льва Толстого - "Воскресение": "Он в освещенном вагоне, на бархатном кресле сидит, шутит, пьет, а я вот здесь, в грязи, в темноте, под дождем и ветром - стою и плачу".

И ведь действительно: если не критическая социальная масса, то изрядное число лейтенантов и капитанов, не только в погонах, но и шире - людей, начинавших карьеру в начале века в самых разных областях, - подобно Катюше Масловой, чувствуют себя соблазненными и покинутыми. За десять лет они прошли путь до майоров и полковников. А в генералы - фиг, ежели ты вятский или московский, а не питерский. Возможностей, конечно, больше, чем при Ельцине: рейдерство там, уход со службы не столь болезнен (хотя для кого как - армейским куда хуже, чем чекистам), но в общем-то как прожили жизнь в резервациях, так в них и останутся. Тюремщики - так те вообще маугли, они людей и не видели, у них даже собственного жаргона нет, они говорят на языке воспитавших их зэков.

Так и не стоит удивляться тому, что автор высказывания, с которого я начал свои заметки, встает 9 мая ни свет ни заря, чтобы вместе с ребенком расклеивать портреты Сталина. Как бы ни был благостен Дмитрий Медведев, совмещающий осуждение сталинских преступлений с утверждением, что эта тема имеет отношение к прошлому, очевидно, что спор о Сталине - спор о будущем. И что нынешние сталинисты - не старики-ветераны, а социально и политически фрустрированная часть общества - те, кого не пустили в правящую элиту, но от кого потребуют умереть за яхту Абрамовича.

Являются ли они оппозицией? Социальной - да, политической - пока нет. То же самое можно сказать о совсем другой части общества, совсем иной резервации. Это те, кто на днях был вынужден выслушать бессмысленный доклад Суркова об инновациях и модернизации. Даже во вполне лояльных СМИ это представление было описано как театр абсурда. Но сидят, слушают и платят, а другие слушают и служат.

Этак можно пройтись по самым разным социальным стратам. Результат этих наблюдений будет один: неототалитарная власть социальной опоры не имеет, чем и сильна. Она в ней просто не нуждается.

Так ведь и оппозиция - политическая оппозиция - тоже не нуждается. Население перестало быть электоратом, потому и любая политическая партия - от "Единой России" и КПРФ до "Яблока" и фашистских организаций - ничьих интересов и настроений не выражает. За одних и так проголосуют, за других голосовать не будут.

При этом поклонники Сталина мечтают увидеть на нарах и правящую, и оппозиционную элиту. А среди демократически настроенной части общества растет недовольство стилем и уровнем тех, кто позиционирует себя как демократическая оппозиция, но при этом не проявляет никакого интереса к борьбе за власть, ограничивается прогулками с синими ведерками.

И никто - ни власть, ни оппозиция, ориентирующаяся на тоталитарные образцы, ни коммунисты, ни националисты, ни либералы - не озабочены такой простой вещью, как мониторинг социально-экономической и общественно-политической ситуации в стране, живущей по-своему, развивающейся во все большей изоляции от истеблишмента властного и оппозиционного.

Власть никогда не поддержит стремление значительной части населения к самостоятельному решению своих проблем - удочки не дадут, будут время от времени подбрасывать мелкую рыбешку. А оппозиция - демократическая и не очень - ничего не делает и не сделает для вовлечения той же части населения в борьбу за свои политические и экономические права, за равные возможности для всех членов общества. Субъектами политической (без которой непредставима никакая другая) модернизации нынешние действующие лица российской политики - во власти и в оппозиции - не станут.

Обновление всего политического истеблишмента совершенно необходимо. Вопрос лишь в том, как он будет обновляться. Ежели нынешняя элита и в самом деле переместится на нары, то никакой модернизации не будет. Качественных изменений не произойдет - стиль, образ действия и мышления нынешней власти качественно не отличаются от тех, что присущи соблазненным и покинутым слугам власти. Вопрос лишь в масштабах и направленности силовых действий, а значит, в скорости деградации страны.

И как этого избежать при весьма сомнительной демократичности тех, кто именует себя демократической оппозицией, - самый главный вопрос.