Год назад Российская Федерация приросла сразу на три новых субъекта: Республику Крым, федеральный город Севастополь и Крымский федеральный округ, их объединяющий.

"Взятие" Крыма было обусловлено не столько внешне-, сколько внутриполитическими соображениями, связанными с кризисом электоральной легитимности лидера и режима в целом. Крым, как виагра для стареющего режима, обеспечил резкий, но временный рост популярности власти. Проблема в том, что теперь надо держать высоко поставленную планку, а делать это в условиях тотального противостояния с Западом становится все труднее. И поскольку реальных "побед", сопоставимых по значимости с Крымом, быть уже не может, остаются победы виртуальные на фоне усиления риторики "осажденной крепости", образцами которых могут служить недавний фильм "Крым. Путь на Родину" и концерт на Васильевском спуске по поводу крымской годовщины. Наконец, на случай снижения легитимности есть и такое хорошее средство, как репрессии.

За "Крымнашем" можно видеть две разных реваншистских логики: 1) переигрывание последнего акта холодной войны и 2) второй раунд игры по нарушенным Западом в 1990-е правилам (чтобы потом закрыть обе эти страницы и договориться о новом - посткосовском и посткрымском - мировом порядке). Несколько лет назад "правильные" историки из "Центра национальной славы" открыли, что Россия на самом деле выиграла, а не проиграла первую Крымскую войну 1853-1856 годов - просто потом Запад пропагандистским образом украл у нее эту победу. И вот теперь, через полтора с лишним столетия, история вновь оказалась переписана. Похоже, однако, что на сей раз "победа" взята в рассрочку, и платить за нее придется все дороже и дороже.

Значительная часть крымчан приветствовала присоединение к России год назад, приветствует и сейчас. И потому, что в нефтегазовой России уровень жизни выше, и потому, что многим кажется, что они возвращаются в счастливое советское прошлое, и потому, что Киев всегда воспринимал Крым с подозрительностью, что подпитывало и без того присущую крымчанам ностальгию по СССР. Крым в независимой Украине был в худом теле и после недолгого всплеска автономии в начале 1990-х управлялся "варягами" - в последние годы макеевско-донецкими. Значительная часть крымской элиты была рада освободиться и от опеки Киева, и от днепропетровских и донецких. Похоже, однако, что, сменив шило на мыло, ситуативно они, может, и выиграли, но по большому счету проиграли.

Еще больше проиграли элиты российские - за вычетом узкого круга путинских олигархов, для которых цена сохранения монополии на власть при любых санкциях не выглядит чрезмерной.

Россия плюс Крым меньше просто России во многих смыслах: капитализация всех российских компаний упала, страна оказалась отброшенной назад во времени и на периферию в пространстве, мир для многих представителей элит сузился до размеров страны, где раньше они просто зарабатывали деньги, а теперь вынуждены и тратить их.

На Украине же выход Крыма, а затем и части Донбасса привел к исчезновению электорального перевеса Востока над Западом, прослеживавшегося на всех общенациональных выборах. Украина за вычетом Крыма, таким образом, - это более однородная в политическом и этническом плане страна, с гораздо более консолидированными и сплотившимися перед лицом внешней угрозы гражданами.

Кто и как принимал в Москве решение по Крыму? С легкой руки The New York Times и Bloomberg это приписывается силовикам. Казалось бы, это подтвердил и Путин в недавнем фильме, где всячески подчеркивается роль президента и его силового окружения. Однако решений тут было как минимум три: общее решение о переходе к конфронтации с Западом, которое принимали акционеры корпорации "Россия Inc.", среди которых действующих силовиков нет; о принципиальной проработке реакции на европейский дрейф Украины; и, наконец, о непосредственном присоединении Крыма к России.

Конфронтация с Западом - сознательный стратегический выбор, который, развернись события в Украине иначе, мог принять другие формы, мог произойти позже. На самом деле решение о конфронтации с Западом принято раньше Майдана, и принято акционерами - путинскими олигархами, а не слугами - силовиками. В основе этого решения лежит стремление сохранить монополию на политическую и экономическую власть в условиях нарастающего кризиса легитимности и сопровождавших его политических протестов. В этом смысле тезис Кремля о неизбежной враждебности Запада, для которого Крым не более чем предлог, - это даже не проговорка, а приписывание другой стороне своей собственной логики действий. Ключевым толчком для принятия решения о курсе на конфронтацию с Западом стало 6 мая 2012 года. Более глубокие корни можно проследить до 2008 года, когда в ответ на признание Западом независимости Косово последовала военная операция в Южной Осетии и Абхазии.

По всей видимости, отторжение Крыма и его политические и экономические последствия встали на повестку дня осенью 2013 года. Тогда в Кремль в качестве помощника президента вернулся Владислав Сурков, активно занявшийся Крымом. Началась подготовка пропагандистской машины, сыгравшей впоследствии важную роль в обработке общественного мнения. Тогда же началась подготовка военного сценария, который, впрочем, без февральских событий 2014 года в Киеве мог и не быть реализован.

Оценка всех выгод и издержек, связанных с "приобретением" Крыма, зависит от масштаба - временного и пространственного. Если выгоды заключаются главным образом в росте рейтинга власти и общественной эйфории (впрочем, уже проходящей) от "вставания с колен", то потери, которые Россия уже понесла и понесет, постоянно растут. По прошествии года очевидно, что держать Крым в условиях острой конфронтации с Украиной и Западом обходится все дороже и дороже. А ведь в условиях углубляющегося экономического кризиса его надо не просто держать - поставлена задача создания из него привлекательной модели.

Особое значение имеет крымскотатарский вопрос. Крымские татары, составляющие шестую-седьмую часть всего населения Крыма, являются хорошо организованным этническим меньшинством. Попытавшись поначалу заручиться поддержкой руководства Меджлиса и не преуспев в этом, Кремль перешел к практикующейся в отношении партий тактике вытеснения нелояльных и рейдерского захвата. Курс на раскол внутри крымских татар чреват радикализацией какой-то их части и усилением напряженности внутри крымского общества. Кроме того, это представляет потенциальную угрозу для отношений с Турцией, где насчитывается, по разным оценкам, до 5 млн человек с крымскотатарскими корнями.

Решительный шаг, предпринятый Путиным в феврале 2014 года, изменил не только историю, но и географию: Крым в результате превратился в остров-лимитроф. Земля, которая на протяжении всей своей многовековой истории была частью глобального мира - древнегреческого, понтийского, византийского, османского и других - вдруг превратилась в отгороженный от остального мира остров. Фантастическая по своему богатству и разнообразию история Тавриды оказалась сведена к спорному историческому эпизоду крещения князя Владимира. Но это еще полбеды - в остров наряду с Крымом превратилась и Россия. И этот новый остров при всех своих гигантских размерах не является самодостаточным.