2014 год стал переломным. И масштаб происшедших перемен, и их необратимость, кажется, не осознаны пока до конца ни политическими элитами, ни гражданами. Между тем режим, а вместе с ним и все мы оказались в жестком коридоре, пробить который, сменив тем самым траекторию развития страны, нынешняя власть уже не способна. Она еще может метаться, делая иногда шаги в обратном основному вектору направлении, но реальность такова, что страна теперь - заложница режима, режим - заложник Путина, а Путин - заложник принятых им в начале года решений и сделанных шагов. В этом смысле абсолютно прав Вячеслав Володин: "Есть Путин - есть Россия, нет Путина - нет России" - по крайней мере той, которую мы обрели за последний год.

Менее чем за год, считая от сочинской Олимпиады, мы по сути оказались в новой стране: с качественно другими лидером, политэлитами, гражданами. Режим стал еще более персоналистским и еще более авторитарным. Год назад можно было говорить, что Путин не царь, который делает что хочет, а скорее председатель совета директоров корпорации "Россия Inc.", чьи действия определяются суммой разнонаправленных векторов интересов элитных групп и кланов. Сегодня он во многом царь - зависимость от него политических элит возросла, а их возможность влиять на него сократилась. Источник легитимности у режима один, и это Путин, сменивший роль демократически избранного лидера на роль военного вождя, вокруг которого должны сплотиться и элиты, и вся нация. Уменьшились и самостоятельность политических элит, и возможность граждан влиять на политические элиты. Если раньше выражение "режим Путина" было скорее гиперболой, то теперь оно весьма точно отражает ситуацию.

2014 год завершил трансформацию политической системы, начало которой прослеживается как минимум до мая 2012-го. Основные направления этой трансформации: ослабление и без того слабых институтов; выстраивание полицейского государства; достраивание номенклатурной системы и по существу, советизация в самых разных направлениях; национализация элит и кадровые чистки; экспансия государства в разные сферы жизни общества и частную жизнь граждан; завершение демонтажа "защиты от дурака"; резкое усиление контроля над информационным пространством с ликвидацией островков относительной автономности; значительное ослабление разделения властей и по горизонтали (с особенно заметным ослаблением судебной ветви), и по вертикали (с фактической ликвидацией местного самоуправления).

Наряду со сползанием в авторитаризм политическая система примитивизировалась. Демодернизация - по сути архаизация - приводит к деградации не только государства, но и общества. Оно оказалось в состоянии глубокого опьянения - пили и не закусывали. А пьяному море по колено, и осознание стоящих перед страной проблем - коррупции, имущественного расслоения, напряженности на Кавказе - резко ослабло. Вкупе с растущей серьезностью самих проблем это увеличивает риски неадекватности действий и бездействия.

В ситуации, когда сохранение власти любой ценой стало и тактикой, и стратегией, государство превратилось главным образом в аппарат принуждения - растущий и требующий все больше ресурсов. Экономика же дает этих ресурсов все меньше и меньше. Отсюда нарастание внутриэлитных конфликтов - за долю сокращающегося пирога, да и просто за место под солнцем.

Присоединение Крыма и последовавшая масштабная конфронтация с Западом сделали ненужными фиговые листки "декоративной демократии", будь то сколько-нибудь честные выборы (отсюда срезание государственного финансирования, сокращение числа выборов, отказ от демонстративной конкурентности), независимость суда, соблюдение прав человека.

В ситуации ломки правил, как внутренних, так и внешних, - а именно в этой ситуации оказалась сейчас страна - особое значение приобретает считывание сигналов, по которым можно судить, что будет дальше.

Сигнал "дела Евтушенкова": передел собственности и рост роли государства, введение продразверстки вместо продналога с отказом от очередного нэпа. Сигнал оставшихся после прореживания выборов: обойдемся без "потемкинских деревень" и лишних сложностей. Сигнал "дела Навального": политика, пусть и в инквизиторском варианте, сохраняется, власть способна быстро реагировать, и маховик репрессий еще не запускается на полный оборот.

Последние недели года с "психотерапевтическими" сеансами общения лидера с разными категориями элит и граждан подтвердили тезис о том, что Владимир Путин не может изменить траекторию - только скорость движения в закручивающуюся вниз воронку. Впервые за пятнадцать лет своего правления Путин попал в ситуацию жестких ограничений - одновременно внутренних и внешних, блокирующих возможность маневра. Год жесткого противостояния с Западом резко усилил дисбаланс в элитах, крайне затруднив привычную путинскую роль арбитра между "силовиками" и "либералами". В этих условиях неизбежным паллиативом становится стравливание силовиков между собой. Это де относится к репрессиям против элит и граждан, поскольку новую путинскую вождистскую легитимность, а именно на ней теперь все держится, невозможно поддерживать долго ни военными победами, ни все более жесткой антизападной риторикой с культивированием образа осажденной крепости.

Холодный душ декабрьского финансового кризиса лишь отчасти остудил "крымнашистский" пыл и вызванную им эйфорию в головах у граждан, но, надо полагать, заставил серьезно задуматься элиты. Пьяный угар начинает понемногу проходить, и похмелье будет очень болезненным. При этом нынешний режим, который, вполне возможно, уже в 2015 году или кардинально трансформируется, или даже уйдет с политической сцены, оставит после себя политическую пустыню: без дееспособных институтов, авторитетных политиков (у всех нынешних, кроме, пожалуй, Рамзана Кадырова, легитимность не собственная, а заемная путинская), сильных региональных элит и с кашей в головах у граждан. В условиях же хаоса к власти может прийти любая, пусть и малочисленная, но относительно хорошо организованная сила, к каковым сегодня относятся, пожалуй, националисты, силовики и кадыровцы.