Путин в роли доброго следователя, Песков в роли злого - зрелище довольно редкое, но не сказать чтобы небывалое. Можно вспомнить, например, как пресс-секретарь президента после событий на Болотной высказывался про "печень на асфальте", тогда как его патрон добродушно отмалчивался или шутил про контрацептивы. И только в узком кругу, по слухам, обещал поломать жизнь митингующим - за то, что они испортили ему инаугурацию. Нечто подобное, с поправкой на обстоятельства времени и места, мы наблюдаем и теперь. По слухам, он в бешенстве. На публике благодушен.

Дмитрий Сергеевич, оценивая происходящее в Екатеринбурге, был суров. Сценарий, говорил он, силовых действий против несогласных "всегда оправдан, когда речь идет о провокациях". Напротив, Владимир Владимирович искренне, как всем нам показалось, удивлялся: о событиях в том сквере, где региональные власти решили построить собор, он узнал, вообразите себе, в среду и еще не вполне в них разобрался. Потому склонялся к риторике философского свойства. Дескать, обычно "люди просят, чтобы храм построили, а здесь кто-то возражает", недоумевал президент. Ну, а если не все просят и "если речь идет о жителях этого микрорайона, то, безусловно, нужно это мнение учесть". Нужно, заключал он в неизреченной своей доброте, провести опрос. "И меньшинство должно подчиниться большинству".

Понятное дело, хочется понять, что будет дальше и кому следует верить - жестокосердному с виду пресс-секретарю или мягко стелющему президенту. Правильный ответ, я думаю, надо искать, основываясь на двух основных факторах наблюдаемого явления. На его внешних приметах и на опыте, накопленном за годы, прожитые нами вместе с Путиным и его пресс-секретарем.

Внешние приметы таковы. Забор в сквере возле екатеринбургского драмтеатра стоит, причем уже в два ряда. Задержанные в ходе акции гражданского противостояния сидят. Кроме того, к месту происшествия, помимо полицейских, бойцов ОМОНа и Росгвардии, стянуты военные грузовики. О том, что имел в виду гарант Конституции, говоря о беспокойных "жителях микрорайона", среди которых он распорядился провести "опрос", остается лишь гадать, но ему, кажется, уже объяснили, что протестует не микрорайон, а весь город. Так что опрашивать вроде бы придется многих, и тут вообще непонятно, как начальство намерено организовывать это волеизъявление.

Вот, допустим, замглавы Екатеринбурга Екатерина Куземка сообщает, что областные власти планируют опрашивать людей вместе с фондом "Социум", и тревожится, что ни один опрос "не будет воспринят протестующей общественностью как легитимный". Между тем указанный фонд уже провел соответствующие замеры, и результаты их не могут не радовать протестующую общественность. Полностью или скорее отрицательно к проекту строительства собора относятся 51,7% респондентов, а за референдум вместо предложенного "опроса" выступает 66% екатеринбуржцев. Кстати, "референдум!" - одна из самых популярных кричалок во время протестных акций.

Что же касается опыта жизни с Путиным и Песковым, то это опыт печальный, но и поучительный. Важный урок его сводится к тому, что к сказанному Дмитрием Сергеевичем прислушиваться, конечно, стоит, но незачем упрекать его в чрезмерной свирепости. Он ведь только транслирует мысли начальника, у которого нахватался разных крылатых выражений. Самого же Владимира Владимировича надо судить не по словам, а по делам его. Слухи это были или не слухи, а жизнь болотным узникам, их родне и друзьям он поломал основательно.

Отметим также, что свое отношение к собирающимся у заборов и мнение о том, как правильно разрешать конфликт, Путин в принципе особо не скрывал. С одной стороны, неприязненно отзываясь о "записных активистах, которые из Москвы приехали, чтобы пошуметь и себя попиарить", хотя трудно с ходу постичь, кого он конкретно имел в виду. Может, опять Навального, который, правда, никуда пока не приехал, но документалку о семье свердловского олигарха Алтушкина, одного из героев-строителей собора святой Екатерины, запустил в эфир совершенно убийственную. С другой стороны, Владимир Владимирович в обычной своей доброжелательной манере подсказывал растерявшимся городским руководителям, чем должна завершиться эта весьма досадная для них история. Пусть, посоветовал он, "вместо прежних деревьев инвесторы обеспечат посадку новых в другом месте, а также создание нового сквера", и дело с концом. Тогда, мол, и волки-инвесторы будут сыты, и овцы пускай пасутся.

Собственно, несогласным он тоже диктовал свое решение, предлагая договориться по-хорошему: там будет сквер, здесь будет храм. А если захотите по-плохому, то Дмитрий Сергеевич уже обозначил повестку. Проблема, однако, для Путина заключается в том, что протест, более или менее задавленный в столице, сегодня расползается по регионам. Там прокатывают губернаторов, которых он себе наметил, голосуя не за оппозиционера, а просто против единороса. Где-то солидарно бунтуют против свалок или против волюнтаризма местного царька, отдавшего соседям "наши земли", и всей страной тихо смеются и исподтишка рукоплещут какому-нибудь несдержанному гражданину, обозвавшему президента "сказочным".

На революционную ситуацию это пока не тянет. Но ненависть к местным царькам и не слишком злобная насмешка над царем кремлевским может обернуться тотальной ненавистью лично к нему. Оттого в лукавых его речах слышится одновременно и приказ по-быстрому проголосовать как надо и водрузить собор где велено, и сомнение в том, что приказ его граждане услышат и выполнят. А если не услышат и не выполнят, то, может, и не настаивать на своем? Пусть Песков позлится, а Путин пока все-таки будет выжидать, сам не зная, какую маску натянет на себя завтра, если тысячи и тысячи земляков первого президента России скажут ему "нет".