Порошенко переговорил с Путиным. Позвонил осужденной, убедив ее прекратить голодовку. Защита приговоренных российских бойцов отказалась обжаловать приговор, вынесенный в Киеве.

Новостей про Надежду Савченко вдруг стало очень много, и та, что сообщается со ссылкой на Оксану Соколовскую, адвоката Ерофеева, представляется чуть ли не ключевой. Ибо позавчера она говорила прямо противоположное: апелляция будет подана. Складывается впечатление, что в игре, которую ведет Путин, торгуя украинскими заложниками, поменялась концепция. Сперва посол Зурабов, если верить утечкам, предсказал скорое освобождение политзечки. Вчера это как бы подтвердилось - пусть и с опозданием, зато на высшем уровне.

И если предаться безудержному оптимизму, то можно предположить, что Владимир Владимирович пересмотрел свое отношение к Савченко. Раньше он считал ее необычайно ценным товаром, подлежащим обмену только на истинные сокровища: отмену секторальных санкций, к примеру, и Бута с Ярошенко в придачу. Теперь так не считает. Теперь он, допустим, догадывается, что мучить ее невыгодно, а если с ней случится худшее, то это обернется для России тяжелейшим позором и поражением в пропагандистской войне - он же мыслит именно такими категориями. Поэтому из Москвы приходит указание не затягивать процесс, а Александров с Ерофеевым соглашаются не обжаловать судебный вердикт в вышестоящей инстанции.

Кроме того, есть точка зрения, разделяемая также и некоторыми украинскими комментаторами, что Савченко в Киеве станет живым символом сопротивления режиму Порошенко и героем грядущего Майдана. Это явный вздор, но ежели такие комбинации проносятся и в голове Путина, то и хорошо. Бывает, что конспирология служит благому делу.

Имеется и другая, умеренно оптимистичная версия происходящего. Торг продолжается, но в дискуссиях на заданную тему президент РФ стал понемногу восстанавливать утраченную было связь с реальностью. Сегодня Владимир Владимирович уже не уверен в том, что о будущем Украины следует разговаривать исключительно с американцами. В частности, судьбу заложницы он готов обсуждать не только с Джоном Керри. С Петром Порошенко на эту тему тоже можно подискутировать.

Тому есть подтверждения и в речах украинского президента, и в фейсбуке Ильи Новикова, адвоката Савченко.

Оба демонстрируют равно оптимизм и сдержанность в проявлении этого чувства. "Мне кажется, что нам удалось согласовать определенный алгоритм освобождения Надежды", - сообщает Порошенко, и это наверное следует понимать так, что его собеседник не прочь обменять приговоренных на осужденную. Во всяком случае в скупом кремлевском пресс-релизе они упоминаются через запятую - пленная летчица и пленные грушники. Новиков уточняет про алгоритм: "в Украине на подачу апелляции отведен месяц против 10 суток в РФ", и это значит, что приговор Александрову и Ерофееву вступит в силу 18 мая, тогда их теоретически и можно будет поменять на Савченко. Впрочем, возможно, что Порошенко ради освобождения заложницы согласен хоть завтра пренебречь процедурой, а время тянут в Кремле. Путин же у нас правовед, жрец Фемиды, он чтит любой Уголовный кодекс, даже украинский.

А это худший из возможных сценариев. Если он просто тянет время, изгаляясь над всеми, начиная с Надежды Савченко. При том что ему вообще никто не нужен, даже Бут с Ярошенко, не говоря уж о десантниках. Зато голодовка приостановлена, уважаемый партнер Петр Алексеевич оправдывается перед своей Украиной, адвокаты подсчитывают сроки, а Путин дурачит мировую общественность. Доводя шантаж до той кульминационной точки, когда вымогатель испытывает высшее наслаждение. Взоры обращены к нему, а он молчит, он ждет, он типа колеблется. И он прерывает молчание, когда уже истекли все сроки. "А давайте всех на всех, как я раньше предлагал", - изрекает он в интервью какому-нибудь западному корреспонденту, внезапно допущенному в Кремль. "Кого всех?" - спрашивают его. Ну, всех, иначе он объяснить не может, и только тут становится понятно, что никто на волю не выйдет, а на последствия ему плевать.

О том, какая из версий верна, сегодня остается только гадать. В том числе, вероятно, и самому Владимиру Владимировичу, который не торопясь подсчитывает плюсы и минусы. Костяшки вправо - жизнь Савченко, костяшки влево - смерть. Президент России знает, что по сути в отношении к нему ничего не изменится, отпустит он ее или нет, разве что петля изоляции затянется потуже, если он решит пойти на поводу у самых худших своих инстинктов.

Известный прагматизм Путина внушает надежду. Иные его качества, тоже известные, склоняют к мыслям безнадежным. Важно лишь не отчаиваться окончательно, размышляя о настоящем и будущем России, о ее жертвах и узниках. И особо ни на что не надеяться, чтобы не впасть в бесконечное уныние. В свежих новостях, связанных с судьбой Савченко, всего в избытке: и отчаянных надежд, и политических загадок. Однако сегодня она жива и выходит из голодовки, и в рамках предложенного сюжета это единственная по-настоящему хорошая новость.