Добрый и злой следователи - привычные персонажи в той пьесе, которую разыгрывают политики на мировых подмостках. Причем роли иногда меняются, и если в паре со своим министром иностранных дел Штайнмайером фрау канцлерин, как правило, производит впечатление жесткого лидера, то на фоне Обамы она, напротив, выглядит голубицей. А сам Обама пока предстает добрым следователем в сравнении с конгрессменами, подготовившими законопроект о военной помощи Украине.

В Англии все тоже устроено сложно. Так, главный дипломат ее величества Филип Хэммонд солидарно с испанским коллегой выступает против поставок летального оружия Украине. Премьер Кэмерон с пониманием и даже заботой о пациенте отзывается на очередное сообщение про наши военные самолеты, бороздящие небо возле юго-западных границ королевства. Русские пытаются привлечь к себе внимание, а мы не будем реагировать - в таком духе комментирует премьер свежую новость. Они, мол, такие одинокие, никому не нужные, ну пусть полетают. Английский тонкий юмор, по-видимому, доступный не всякому.

На свой лад шутит и министр обороны Майкл Фаллон. Но это юмор черный, с элементами мрачной безнадеги. Точнее, он совсем не шутит, когда утверждает, что "украинский" сценарий Россия может применить и в странах Балтии, а также заявляет, что президент Путин представляет собой "не меньшую угрозу для Европы, чем "Исламское государство". Министр слегка оживляется, отвечая на поднадоевший уже вопрос насчет новой холодной войны. "Она уже довольно теплая", - сообщает он журналисту и всем, кто пожелает его услышать.

Откликаются многие, особенно те, которых задела шутка и другие слова, ей сопутствовавшие. Официальный представитель МИД РФ Лукашевич устраивает министру этическую вздрючку, справедливо указывая при этом, что нечто подобное уже говорил и Обама, который поставил в один ряд путинскую Россию и ИГ. А пресс-секретарь Песков высказывается про Фаллона еще резче, хотя и несколько загадочно: "Тот, кто мог такое сказать, вряд ли понимает ту субстанцию, о которой он говорит". Наверное, тоже пытается шутить.

Между тем ситуация в мире к юмору во всех его разновидностях мало располагает. Главная беда в том, что британский министр хорошо понимает ту "субстанцию", с которой имеет дело. В самом деле, после Крыма и Донбасса возможно все, в том числе и освобождение исконно русских земель в Прибалтике, чему свидетели как минимум Молотов с Риббентропом. Что же касается уподобления Путина вождям "Исламского государства", то это еще большой вопрос, кто из них страшнее. Во всяком случае ядерным оружием ближневосточные воины не бряцают, поскольку его не имеют. Новейшая военная концепция РФ оставляет за главнокомандующим разнообразные возможности для применения ядерного оружия.

А он вообще склонен к брутальным шуткам.

Главная опасность заключается даже не в том, что полностью утрачено доверие между Западом и Россией. Такое уже случалось при Сталине и в предперестроечные годы - и ничего, обошлось. Главная опасность заключается в том, что ядерный апокалипсис с присущим ему радиоактивным пеплом давно уже стал событием весомым, грубым, зримым в той реальности, которую у нас создает телевизор. Каким-то даже подбадривающим событием. Дескать, мы наш, мы новорусский мир построим, а если не удастся, то пропади она пропадом, эта Земля и эта цивилизация. Однова живем!

И ладно бы эти агитационные, сплачивающие нацию ядерные удары обрушивались только на голову доверчивого русскоязычного телезрителя. Весь мир наблюдает их с возрастающим недоумением, тоской и ужасом, который постепенно переплавляется в ненависть. При этом страх пропустить удар и подвергнуться гарантированному уничтожению столь велик, что у противоположной стороны тоже может возникнуть соблазн ударить, не дожидаясь исполнения самых смелых фантазий Киселева или там Жириновского. Не говоря о Путине. И если одна сторона конфликта активно разжигает пропагандистскую истерию, а другая склоняется к мысли, что бывший член "восьмерки" способен буквально на все, то самые неутешительные прогнозы кажутся вполне достойными обсуждения.

Добрый и злой следователи - привычные персонажи в той пьесе, которую разыгрывают политики на мировых подмостках, но тут еще вот какая проблема возникает. Перебирая карты в колоде российских политиков первого ряда, как отыскать среди них того, кто хотя бы создавал иллюзию готовности к миру, не врал ежечасно и произносил человеческие слова? Кто в случае чего мог бы удержать главнокомандующего от гибельных мыслей и гибельного шага: не словом, так делом. В затылке начешешься, пытаясь разглядеть хоть одного голубя в этой стае ястребов с железными клювами. Простое, в отличие от западного, устройство нашего политического мира как-то не оставляет надежд.

Должно быть, этим и следует объяснять безысходную в целом интонацию речей западных политиков, когда они говорят о России. Здравомыслие склоняет их к осторожности и терпению. Чувство величайшей ответственности за судьбы мира диктует необходимость вести бесконечные переговоры с человеком, способным уничтожить цивилизацию. Роли распределены, и Штайнмайер как бы противостоит Меркель, та просит Обаму повременить с поставками оружия Украине, тот пока сдерживает конгрессменов, Кэмерон с неожиданным благодушием взирает на российские истребители, а Фаллон прозревает наших отпускников в Риге. Это такая игра, но всякий раз, как западные политики высказываются с предельной жесткостью, кажется, что у них прорываются истинные чувства. И произносятся правдивые слова, в которых отражается мир накануне чудовищного перелома в жизни миллионов людей.

Какое уж там "Исламское государство". Какая холодная война. Тепленькая пошла, да.