Маршал пропагандистcкой войны Дмитрий Киселев объявил в "Вестях недели", что президент Путин легализовал в политическом лексиконе "пятую колонну". Стало быть, можно говорить о ней не только применительно к гражданской войне в Испании. Теперь это уже не просто франкистская история - теперь это путинская реальность. И Киселев добавил: "В особо ответственные моменты истории полезно называть вещи своими именами. И Путин делает это".

Путин сделал это - и пошел далее. В политическом лексиконе появилось еще одно убойное словечко: "национал-предатель", и оно прозвучало как команда "фас" для кремлевских политологов, прокремлевских журналистов и прочей бюрократической номенклатуры.

Одним из первых ее услышал Роман Бабаян, ведущий программы "Право голоса" на скромном телеканале "ТВ Центр". Он обратился с вопросом к журналисту Владимиру Мамонтову: "Кто такие эти "национал-предатели"? И как вы думаете - это сигнал? И какие действия будут за этим сигналом?".

Журналист улыбнулся и набросал план действий. Гражданин должен сесть и посмотреть: как я веду себя по отношению к Крыму, по отношению к России? Волнуюсь ли я за Крым, за Россию, что я думаю при этом? И тогда решить для себя: какую я позицию сам занимаю - национал-предательскую или патриотическую. Сейчас барометр очень простой. Вот если сейчас ты ничего не можешь поделать с собой, даже если ты трижды либерал, а сердце у тебя поет... Спеть оно должно: "А мы присоединили Крым! Крым - русский!". Если оно так спело, полагает журналист, тогда не все потеряно даже для трижды либерала.

Любопытство гражданина Бабаяна оказалось не до конца удовлетворенным. А что делать с теми, у кого оно не спело? Может, какие-нибудь санкции к ним применить?

Тут господин Мамонтов как-то застеснялся, попытался увильнуть от прямого ответа. Но в конце концов смягчился: "Ну, парень (в смысле "национал-предатель), бить мы тебя не будем". И пытать не обещал. "Это лишнее. Мы цивилизованные люди", – заверил он того парня и телезрителей.

Другой "цивилизованный человек" Бабаян не успокоился. Мол, как же так: идет война, а "когда идет война внутри, страна не может себе позволить иметь людей и не принимать санкций в отношении тех, кто поддерживают ту страну, с которой мы воюем".

Сказано коряво, но недвусмысленно: идет война с внешним врагом, и нужны надлежащие меры против врагов внутренних. Хорошо коли эти враги такие явные, как Андрей Макаревич, Борис Гребенщиков, Александр Сокуров, Андрей Зубов, те несколько десятков кинематографистов, что подписали письмо против той самой войны, о которой громко сказал ведущий "ТВ Центра". С ними разговор короткий. Музыкантам можно отменить гастроли внутри страны (Макаревичу уже отказали в городе Удомля). Режиссерам - приостановить финансирование их проектов. Писателям - осложнить отношения с издательствами. Профессора Зубова, выступившего с протестным мнением в газете "Ведомости", - уволить с работы. Но это же не все национал-предатели. Есть еще те, кто помалкивает о своей позиции. Как их выявить? Особенно тех, кто числится в лидерах общественного мнения.

Словом, как выявить "мыслепреступников" - осторожно спрашиваю я, поскольку этот оруэлловский термин наш президент пока не ввел в "политический лексикон".

Минкульт решил это проблему довольно просто. Ведомство опубликовало на своем сайте письмо в поддержку политики Путина, предложив мастерам отметиться автографом. То был нехитрый тест на лояльность. Его выдержали практически все руководители театров и оркестров, ректоры художественных вузов и академий, предводители хоровых коллективов. По понятным причинам их уговаривать долго не пришлось. Как и других номенклатурных мастеров культуры.

Потом, правда, некоторые из них попытались оправдаться перед собой и перед своими френдами. Лучше бы они этого не делали. Одна неловкость вышла. И перед друзьями они не оправдались. И перед госпатриотами не разоружились. И своими среди чужих они не стали. Зато оказались чужими среди своих.

С этой категорией публичных, но недостаточно искренних "национал-предателей" все понятно. Одних можно купить, других - запугать. Проблемы у власти с рядовыми гражданами из пятой колонны. Их бы не было еще лет пятьдесят назад. А теперь есть интернет, на поверхность которого время от времени выносит скандалы местного значения.

Вот филолог Нина Бабёр пришла устраиваться на работу в Университет дружбы народов. Заведующая кафедрой устроила ей допрос с пристрастием, в финале которого прозвучало: "Какова ваша точка зрения по поводу Крыма?". Нина ответила: "Возможно, я вас разочарую, но я не поддерживаю политику России по Крыму". Ей был задан резонный вопрос: "Вы, наверное, плохо телевизор смотрите?". Оказалось, что предпочитает получать информацию из более надежных источников.

Вот преподаватель злосчастного МГИМО Эля Колесникова после увольнения своего коллеги подала заявление об уходе по собственному желанию ввиду обстоятельств, косвенно связанных с Крымом. Начальство подписало. Преподаватель прочла последнюю лекцию и попрощалась со студентами, которые ее проводили аплодисментами.

Есть много признаков того, что в учебные и научно-исследовательские институты спущены устные или даже письменные указания выявлять недостаточно патриотичных сотрудников и избавляться от них. Слово "репрессии" еще не вошло в "политический лексикон" РФ. Но кто знает, как долго его ждать.

У этой очередной охоты на ведьм есть одно тяжкое последствие. Дело в том, что аппетит приходит во время еды. Охота становится пуще неволи и будит низменные инстинкты, которые в атмосфере патриотического угара стирают границы между приличием и подлостью. А самое главное: азарт такой охоты порождает спрос на стукачей и доносы. И уже некий полуанонимный автор "Литературной газеты" сигнализирует, что "Эхо Москвы" поработало орудием тех, кто ведет с Россией информационную войну".

И уже следует коллективный донос на дирекцию Театра на Таганке, где якобы идет откровенная пропаганда педофилии, гомоcексуализма, насилия, а в пакете с этими ужасами - подготовка к российскому Майдану.

А когда весь этот дурман рассеется, останется недоумение и стыд. И снова придется оправдываться. Вот так примерно: "Мы были в состоянии эйфории в течение трех дней. Звонили колокола, и люди целовались на улицах... Личная ответственность? За что? Девяносто процентов нации было охвачено воодушевлением. Исчезла безработица, исчезла преступность, исчезли раздоры... Вся страна радовалась миру, гремели фейерверки..."

Так радовалась миру вместе c немецким народом Лени Рифеншталь. И было это не в 1945-м, когда закончилась Вторая мировая война, а в 1940-м, когда Гитлер триумфально вошел в Париж и все самое страшное было еще впереди.