В день убийства Буданова произошли два события, почти не замеченные на фоне этого информационного взрыва. В Нижнем Тагиле 10 июня была снята судимость с Егора Бычкова, которому совсем еще недавно прокурор запрашивал 12 лет колонии. В Москве в этот же день Таганский суд приговорил к 6 годам заключения Алексея Дудко, автора блога Ингушетия.Ру.

Кстати будет вспомнить и спешное этапирование Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в этот день из Москвы, несмотря на поданные ими ходатайства об условно-досрочном освобождении. Вопреки закону им не дали даже встретиться перед этапом с пришедшими в СИЗО адвокатами. Один из этих адвокатов на кассации в Мосгорсуде выразился о нравственном аспекте происходящего так: любое решение по этому делу за исключением оправдательного будет иметь эффект зыбучих песков - чем больше телодвижений, тем глубже погружаешься в бездонную пучину.

Такой бездонной пучиной стало, собственно говоря, и все наше "правосудие", и то правовое поле, в котором мы существуем. Как смотрится все это со стороны? Буданову за изнасилование и убийство школьницы — десять лет и условно-досрочное освобождение. Ходорковскому с Лебедевым (кто бы объяснил, за что?) - четырнадцать лет и спешный вызов на этап, чтобы и суда по поводу УДО не состоялось. Бычкову за "лечение" методами истязания, лишения свободы и приковывания наручниками к койке — условный срок и снятие судимости через полгода. Блогеру Дудко за информацию о беззакониях в Ингушетии, за сотрудничество с убитым журналистом Магомедом Евлоевым — 6 лет заключения.

Это и есть зыбучие пески, в которую мы погрузились.

При Сталине все было более или менее ясно: к социально-близким — убийцам, насильникам и ворам — снисхождение применимо, к "врагам народа" — нет. В Уголовном кодексе, принятом при Хрущеве и действовавшем до конца советского периода, преступления против личности (убийство, изнасилование, грабеж) стояли отнюдь не на первом месте. Самыми тяжкими и особо опасными обозначались преступления против государства, причем описывались они формулировками той же 58-й статьи, с помощью которой вершился Большой террор.

Господство человеконенавистнической идеологии окончилось, но осколки ее остались в неисцеленных душах. Идеологических репрессий сталинского и даже брежневского масштаба нет — но в обществе, пребывающем в состоянии тяжелой клинической депрессии, система элементарных нравственных ориентиров безнадежно разрушена. Власть карает теперь не за посягательства на основы идеологии, а за посягательства на ее собственный комфорт. А тяжкие преступления против личности и по сей день остаются для нее чем-то не самым страшным.

Почему сняли судимость с Егора Бычкова? Находим ответ в новостных лентах: он помирился с местными властями. Значит, его судили не за жестокое истязание людей, а за то, что повздорил с властью? Я не знаю, что это за юридический казус — снятие судимости задолго до окончания условного срока, но по-человечески это означает снятие того условного барьера, который мог бы ограничить жестокость борцов с наркоманией вроде Бычкова.

Между тем сами власти борются с наркотиками весьма оригинально. Они, например, подбрасывают их не имеющему никакого отношения к наркотикам Алексею Дудко, для того чтобы пресечь его деятельность как блогера, пишущего о беззакониях в Ингушетии, чтобы изъять у него материалы архива убитого журналиста Магомеда Евлоева. Такой способ политической расправы стал у нас настолько привычным, что дело Алексея Дудко почти не привлекло внимания СМИ. И какая уж тут борьба с наркоманией, если с одной стороны у нас орудует бизнес наркоконтроля, а с другой - подбрасывают наркотики, чтобы осудить неугодного человека? Сумеет ли кто-нибудь подсчитать, сколько человек у нас сидит за реальный наркобизнес, а сколько по ложному обвинению, скроенному в интересах того или иного представителя власти? И где уж тут быть справедливости?

Сочувствующие Буданову много говорят о том, что он один отдувался за преступления многих — мол, это несправедливо. Не сочувствующих возмущало несоответствие наказания тяжести преступления. Если УК предполагает лишение свободы на срок до 25 лет и даже пожизненно, то такую меру и должен был получить полковник, потому что изнасилование и убийство — это самые тяжкие преступления. Или уж нужно смягчать кодекс и не приговаривать к таким срокам обвиняемых в терроризме, тем более что признания по этим делам часто добываются так, что нам не узнать, виновны приговоренные или же они оговорили себя под пытками.

Я знаю, что у многих весть об убийстве Буданова вызвала вздох облегчения: получил-таки заслуженное. Но подобная радость не может сочетаться с желанием правосудия и законности. Бессудное убийство не приводит к торжеству справедливости. Тихое проживание на свободе никому уже не опасного полковника, отделавшегося небольшим сроком за тягчайшее преступление, — это хоть и зло несправедливости, но все-таки меньшее зло, чем показательная расправа. Плоды уже налицо: истерия по поводу «героя», цинизм возвеличивания «подвига» Буданова, волна нездоровых эмоций, захватившая наше и без того больное общество, умножение злобы и взаимной неприязни там, где их и без того в избытке.

Лидер ДПНИ Александр Белов призвал молиться за спасение души Буданова. Увы — душу спасают при жизни, а после смерти родные и близкие могут лишь помолиться об ее упокоении. Если господин Белов действительно православный, то он должен знать, что спасение души начинается с покаяния. А сеять недоверие, вражду и злобу к представителям каких-либо наций — это с христианской точки зрения безусловно грех.

Не так давно Никита Тихонов объяснил на суде, что записи в его тетрадках о том, как правильно стрелять в голову и как отходить с места преступления в многолюдный день, он делал на лекциях некоего бывшего гебиста. Ему, мол, эти знания для романа были нужны. Однако же ни строчки из романа у Тихонова не нашли, а нашли склад оружия, включая и то, из которого был убит Станислав Маркелов. Так скольких же еще умельцев подготовят эти оказавшиеся не у дел гебисты, воспитанные на том, что стрелять людям в голову можно? И сколько таких выстрелов прогремит еще на улицах Москвы?

Станислав Маркелов не казни добивался для полковника Буданова, а правосудия. Но там, где нет ни правосудия, ни представления о том, что убийство — самый тяжкий грех, происходит то, что происходит. В стране похозяйничал КГБ, а его отставные умельцы распространяют опыт политических убийств, никем на официальном уровне не осужденный. Убит Станислав Маркелов, добивавшийся справедливости в деле Буданова. Теперь убит и Буданов, которому не дали возможности отбыть тот срок, какого требовало его преступление.

Мы слишком глубоко увязли в зыбучих песках, и любое телодвижение - самосуд над Будановым, или борьба с наркоманией с помощью истязаний, или лавина убийств представителей власти на Северном Кавказе, или любой неправосудный приговор — все глубже и глубже погружает общество в бездонную пучину. А что делать тому, кто увяз в трясине так, что попытка выкарабкаться лишь приближает гибель? Наверное, вспомнить о совести и покаяться.