Стремительное развитие сирийского сюжета создает впечатление крупнейшей дипломатической победы Москвы. Еще утром в понедельник ситуация выглядела безнадежным тупиком для всех заинтересованных сторон. Президент Обама готовился записать целых шесть интервью для шести национальных телекомпаний, в которых, как предваряла пресс-служба Белого Дома, он намеревался изложить свои доводы в пользу силовой акции против режима Башара Асада. И вдруг будто электрическая дуга соединила Лондон, Москву и Вашингтон – в обещанных интервью президент заговорил об интересном предложении России, способном отвести от Сирии военный удар.

В понедельник во втором часу пополудни министры иностранных дел РФ и Сирии Сергей Лавров и Валед Муаллем провели в Москве пресс-конференцию по итогам своих переговоров. На ней ни слова не было сказано о возможной инициативе. Лавров лишь заявил, что "Россия предпринимает активные шаги по недопущению губительного обострения обстановки на Ближнем Востоке" и что "никаких сделок за спиной сирийского народа быть не может".

Ни слова не было сказано об обвинениях по адресу режима Асада. Зато говорилось о бесчинствах вооруженных боевиков, относительно которых, по словам Лаврова, "доказательств предостаточно". Министр сослался на данные члена независимой Комиссии ООН по расследованию нарушений прав человека в Сирии Карлы дель Понте, свидетельство настоятельницы монастыря матушки Агнесс телеканалу "Русия Аль-Яум" (арабская версия Russia Today), а также на выложенный в социальные сети видеоролик, к которому, правда, позднее опубликовавшая его на своем сайте The New York Times добавила существенные поправки и оговорки. Ранее Россия в лице своего постпреда в ООН Виталия Чуркина уже обвиняла вооруженную сирийскую оппозицию в применении химического оружия.

Тем временем в Лондоне госсекретарь США Джон Керри вел переговоры с британским коллегой Уильямом Хейгом. Отвечая на вопрос американской журналистки, что может сделать Асад, чтобы избежать ракетного удара, Керри вдруг сказал: "Он может передать все до единого химические боеприпасы международному сообществу в течение следующей недели. Передать все, без задержки, дать полный отчет. Но он, конечно же, этого не сделает, да это и не может быть сделано".

Корреспондент агентства Reuters тотчас связался с пресс-секретарем Керри Джен Псаки и попросил у нее разъяснений. Псаки ответила, что слова ее шефа не что иное, как риторический прием. "Он имел в виду, - добавила Псаки в своем электронном послании, - что такому жестокому диктатору, уже не раз манипулировавшему фактами, нельзя доверять в вопросе контроля химического оружия – в противном случае он давно сделал бы это".

Однако Сергей Лавров отнесся к высказыванию Керри совершенно иначе. В Москве было уже около семи часов вечера, когда он собрал новый брифинг и заявил, что Россия готова взять на себя переговоры с Дамаском. Дамаск незамедлительно подтвердил, что готов передать свои химические арсеналы под международный контроль.

Примерно через полтора часа после заявления Лаврова, в 13:30 по вашингтонскому времени, первый заместитель советника по национальной безопасности Тони Блинкен на брифинге в Белом Доме признался журналистам, что инициатива Лаврова явилась для него полнейшим сюрпризом.

Выглядело все это так, будто Керри проговорился, а Лавров ловко снял проговорку у него с языка и не оставил путей к отступлению.

На самом деле события развивались несколько иначе.

Идея передачи сирийского химоружия под международный контроль находится на столе переговоров уже давно. В июне прошлого года Обама и Путин обсуждали ее на саммите "восьмерки" в Лос-Кабосе, о чем Обама сообщил в одном из шести интервью, показанных в понедельник вечером, причем уточнил, что это было уже не первое обсуждение.

На петербургском саммите "двадцатки" лидеры 11 стран приняли совместное заявление, в котором признали ответственность режима Асада за химическую атаку 21 августа, заявили о необходимости привлечь к ответственности виновников этого преступления, сказали о том, что отсутствие реакции на этот инцидент провоцирует применение химического оружия в будущем, а также что Совет Безопасности ООН уже два с половиной года парализован в решении сирийского вопроса. Россия под заявлением не подписалась.

На своих пресс-конференциях Путин и Обама, все-таки встретившиеся наедине, и именно по сирийскому вопросу, констатировали, что беседа была "конструктивной", но к сближению позиций не привела. При этом президент США изображал дело так, что большинство участников саммита поддержало его, а президент России – что поддержавших меньшинство. "Я и не ожидал, что мы придем к согласию по вопросу о химическом оружии, - сказал Обама, - хотя, возможно, после доклада инспекторов ООН г-ну Путину будет труднее отстаивать свою позицию относительно наличия доказательств".

Позиция Путина в тот момент как-то совсем не волновала американскую прессу – президента упорно спрашивали, что он будет делать, если Конгресс не даст добро на военную операцию. Обама говорил, что еще не решил, но что у него совсем "не чешутся руки повоевать". А на вопрос, ищет ли он новые идеи урегулирования кризиса, ответил, что да – он слышит новые идеи и от Конгресса, и здесь, в Петербурге, и некоторые из них "конструктивные".

Путин, в свою очередь, повторил, что считает события 21 августа провокацией оппозиции и что военная операция против режима Асада будет злостным нарушением международного права – ведь на Америку Сирия не нападает, а Устав ООН разрешает в отсутствие санкции Совбеза только обороняться. "Я не согласен с его аргументами, а он не согласен с моими", - сказал Путин, но вместе с тем добавил, что у них "возникли некоторые варианты, связанные с возможным развитием ситуации, конечно, в направлении мирного решения этого кризиса".

Этими "вариантами" мог быть только международный контроль за сирийским химоружием с его последующим уничтожением.

Все это происходило в пятницу, а в понедельник вдруг приобрело вид российской мирной инициативы. Обама в этот день записал свои интервью и попросил Конгресс не торопиться с голосованием по сирийскому вопросу и работать по запланированной повестке дня, а Виталий Чуркин сказал в интервью PBS News, что Москва ответила своей мирной инициативой на предложение Джона Керри.

Сам же Джон Керри во вторник заявил комитету нижней палаты по делам вооруженных сил, что вовсе он не проговорился, вопрос обсуждался в Петербурге и ничего внезапного не произошло.

Во вторник же президент Путин подтвердил, что тема обсуждалась в Петербурге, но подчеркнул, что разоружаться Дамаск будет лишь в том случае, если США откажутся от применения силы.

В тот же день Барак Обама обратился к нации. Он по-прежнему не исключил военных ударов по Сирии, добавив, что они не будут "булавочными уколами", но основной упор сделал на дипломатических усилиях.

Обаме ужасно не хотелось ввязываться в новый военный конфликт. Но положение лидера свободного мира обязывало его к жесткой реакции, и он был готов пойти наперекор общественному мнению – именно так в критической ситуации поступает лидер. Однако запал вскоре остыл, и он, к полнейшему изумлению своих советников, решил просить санкции у Конгресса. Отказ законодателей разрешить операцию был бы пусть неприятным, но выходом из создавшегося положения. Но когда выяснилось, что силовую акцию не одобряют не только республиканцы, но и многие демократы, что поражение в сирийском вопросе чревато и другими провалами, в частности в грядущей битве за бюджет, в Белом Доме начался аврал – вся команда была мобилизована на обработку колеблющихся законодателей. Частью этой кампании должны были стать и президентские интервью, и его обращение к нации.

И вдруг появилась возможность спустить все на тормозах. Это и стало главной целью поездки Обамы в Петербург. Своей инициативой Москва не только избавила его от позора поражения в Конгрессе, но и спасла ему лицо в глазах мирового общественного мнения. Путин оказал ему неоценимую услугу.

А как же преступление против человечества, 1429 жертв, в том числе 426 детей, о которых так гневно вещал Джон Керри? Преступление останется безнаказанным, жертвы – неотомщенными, если Асад скажет "больше не буду".

Кстати, он и не собирается ничего обещать и своей вины отнюдь не признает. В понедельник вперемежку с обамовскими интервью американская публика увидела и интервью Асада. Он старательно, на восточный манер валял дурака, делая вид, что не понимает, о чем его спрашивают, а на вопрос, чем он ответит на американский удар, ответил: "Ждите всего".

Когда интервьюеры говорили об этой угрозе Бараку Обаме, он отвечал, что у Асада руки коротки напасть на Америку, а что касается нападений на дипмиссии и другие объекты США за рубежом, то к ним его правительство всегда готово. Мы уже видели, как оно готово, в Бенгази, где террористы в сентябре прошлого года убили четырех сотрудников Госдепа, включая посла США в Ливии.