62-летний сенатор-республиканец Ларри Крейг попался в аэропорту Миннеаполиса за нехорошим занятием: в общественном туалете он пытался соблазнить мужчину. Тот, кого он завлекал в сети порока, оказался сержантом полиции, проверяющим жалобы пассажиров на участившиеся случаи сексуальных домогательств в местах общего пользования. Грубо говоря, сержант играл роль живца. Крейг на него и клюнул.

В полицейском участке он полностью признал свою вину и подписал протокол. Его сфотографировали в профиль и анфас и взяли отпечатки пальцев. Суд приговорил сенатора к уплате 1000 долларов штрафа и 10 дням тюрьмы условно - он отправится за решетку, если в течение года будет вторично арестован за аналогичным занятием.

Теперь Крейг жалеет, что признался, и говорит, что сержант превратно истолковал его вполне невинные жесты. Инцидент в аэропорту может дорого обойтись сенатору. В будущем году ему надо переизбираться, а боссы Республиканской партии таких щекотливых историй не любят. Тем более что Крейга подозревают в скрытом гомосексуализме со студенческой скамьи.

В 1982 году, когда Крейг был членом Палаты представителей, в Конгрессе случилось чрезвычайное происшествие - так называемый "скандал с пажами". Пажи Конгресса, то есть несовершеннолетние помощники закононодателей, исполняющие функции мальчиков и девочек на побегушках, стали жертвами сексуальных домогательств; избранники народа склоняли пажей к сожительству, а еще и к употреблению кокаина. Ларри Крейг, единственный из всего Конгресса, сделал публичное заявление о своей непричастности к скандалу, чем, естественно, лишь навлек на себя подозрения.

Видимо, у Крейга не выдержали нервы. Он утверждал, что ему звонили репортеры и угрожали опубликовать его имя в числе других растлителей. Но звонившие репортеры говорят, что просто спрашивали, что он думает по поводу скандала. Вскоре после этой истории Крейг женился, но биологических детей так и не завел, довольствуясь приемными.

Теперь оказалось, что газета Idaho Statesman (именно штат Айдахо Крейг представляет в верхней палате) уже несколько месяцев ведет журналистское расследование сомнительных поступков сенатора. Оно началось в октябре прошлого года, после того как известный блоггер и активист движения за права геев Майк Роджерс заявил, что Крейг - гомосексуалист. Новость опубликовали крупнейшие газеты и телекомпании. Но Statesman решил не торопиться и в итоге собрал некоторые свидетельства.

В мае Statesman попросил интервью у сенатора, на котором присутствовала и его жена. Журналисты дали им прослушать запись интервью человека, который утверждает, что два или три года назад он занимался с Крейгом оральным сексом в мужском туалете вашингтонского железнодорожного вокзала Union Station. Законодатель яростно отрицал эти утверждения. "Я не гей и никогда им не был", - категорически заявил он.

Казалось бы, что в этом такого уж страшного? Почему надо таиться, искать плотских утех в общественных уборных? Да потому, что Ларри Крейг в течение всей свой политической карьеры был категорическим противником однополой любви, постоянно голосовал против законопроектов, защищающих права гомосексуалистов, и поддержал поправку к Конституции Айдахо, запрещающую однополые браки. Такого лицемерия избиратель ему не простит.

Крейг нам в данном случае совершенно безразличен. И не о проблемах американских геев речь. Речь о том, должен ли политик жить по собственным проповедям. Вопрос какой-то глуповатый. И все же. Вот Крейг, например, хотя бы прятался и отпирался. Николя Саркози, когда был министром, страшно прогневался на журнал Paris Match, опубликовавший фотографии его жены Сесиль в обществе любовника в Нью-Йорке. В результате редактор лишился места.

В России бульварные издания публикуют все что угодно и о ком угодно - именно так, как описано Сашей Черным 99 лет назад:

..."Генеральша Игрек с моськой
(Их застукал сам супруг)
И с служанкою Афроськой
Разделяют свой досуг".
А на днях - силен лукавый -
Был чудовищный сеанс:
Октябрист и крайний правый
Заключили мезальянс.
И, смущен распутством мерзким,
Уж давно твердит народ,
Что с портфелем министерским
Александр Гучков живет.

И никого абсолютно это не тревожит.

"Мне бы хотелось, - пишет Тит Ливий в своей "Истории Рима", - чтобы каждый читатель в меру своих сил задумался над тем, какова была жизнь, каковы нравы, каким людям и какому образу действий - дома ли, на войне ли - обязана держава своим зарожденьем и ростом; пусть он далее последует мыслью за тем, как в нравах появился сперва разлад, как потом они зашатались и, наконец, стали падать неудержимо, пока не дошло до нынешних времен, когда мы ни пороков наших, ни лекарства от них переносить не в силах" (перевод В. Смирина).