Я в безопасности. Это то редкое чувство, которого у меня не было до отъезда в Швецию. И мало кто его испытывает, когда узнаёт, что объявлен в международный розыск и арестован. Хоть и заочно. Сегодня я узнал, что в отношении меня принята именно такая мера - заочный арест.

Сегодня же ровно два месяца, как я уехал из России, опасаясь за свою свободу. Я уехал, потому что знал, что меня ожидает срок по сфабрикованному делу по статье 282 ч. 1 ("возбуждение ненависти или вражды"). В деле я фигурирую в статусе подозреваемого. Следственное управление СК по Самарской области предполагает, что я в период с марта по 22 июня 2014 года размещал в социальной сети ВКонтакте материалы, разжигающие ненависть по отношению к социальной группе "русские граждане России". Поясню: тогда происходила аннексия Крыма Россией и подогревался восточноукраинский сепаратизм. Четыре или пять постов во ВКонтакте. Каждый про Украину и про Россию. Про украинцев и про русских. Про агрессию, имперский надменный национализм и передел границ. Про то, что Крым не наш, как бы кто ни считал.

И вот пока настоящие ксенофобы бродят на свободе, пока правозащитники годами не могут добиться привлечения к ответственности расистов, гомофобов, националистов - власть борется с теми, кто говорит правду. Разумеется, мне было обидно, что меня, антифашиста, обвиняют по одной статье с Марцинкевичем. 13 мая ко мне пришли с обыском - вынесли всю технику, в том числе не мою, предъявили постановление об обыске и о возбуждении дела. После повезли в Следственный комитет. Так я узнал о деле.

Я считаю, что дело носит заказной характер. Более того, я даже знаю фамилию заказчика. Определенным людям, которые крышуют коррупционные схемы по продаже военных билетов в Тольятти, очень не нравится, что моя правозащитная организация "Альтернатива призыву", помогающая призывникам, лишает этих оборотней в военной форме и медицинских халатах незаконного заработка. Посчитайте: мы помогли более чем четырем сотням призывников бесплатно защитить свои права - никто из них не прибег к покупке военного билета, а он сейчас стоит от 60 до 120 тысяч рублей. Разумеется, многие призывники в состоянии безысходности прибегают к незаконным методам, но если узнают о нас, мы показываем им другие пути - законные и безопасные.

Позже были попытки насильно положить меня в психиатрический стационар, но они не увенчались успехом, поскольку к процессу было привлечено слишком много внимания общественности - крупных международных организаций и правозащитников.

На следующий день после обыска я обнаружил свои данные в черном списке Росфинмониторинга - списке "террористов и экстремистов". Это совсем не веселое изобретение российской власти для максимального усложнения жизни тем, кто ей не угоден, - тебя могут внести в этот список до решения суда, то есть до того как тебя признают преступником. Все банковские счета будут заблокированы, как и возможность открывать новые. Все фигуранты политических дел вносятся в этот список.

У меня не оставалось выбора. Тем более что по 282-й статье оправдательных приговоров еще не было. Если дело доходит до суда - тебя объявляют преступником. У меня не было судимостей - я законопослушный гражданин, но согласно практике, даже если "экстремисту" дают условный срок, то сразу открывают второе дело и сажают уже реально.

В соседнюю к моим родителям квартиру подселили помощника участкового полиции. Он даже участвовал в одном из обысков в моем доме. Неужели я, обычный человек, у которого хватает совести говорить правду, опаснее для них, чем настоящие террористы?

16 июля я уехал из России. У меня не было подписки о невыезде, но, чтобы покинуть регион и страну, мне пришлось прибегнуть к целому ряду хитростей. Я продумывал план до самых мелочей, и у меня все получилось. В Стокгольме я подал документы в миграционную службу, чтобы стать соискателем статуса беженца. В тот же день мне предоставили место во временном лагере для беженцев. На следующий день со мной провели так называемое дорожное интервью - о том, как я приехал в Швецию. Это очень важно, потому что миграционному управлению необходимо знать, правильно ли ты въехал в Швецию. По Дублинскому соглашению в рамках Евросоюза те, кто ищет убежища в странах ЕС, обязаны его запрашивать в той стране, куда они попали сначала. В этот же день меня перевезли в другой временный лагерь в 300 км севернее Стокгольма, а еще через день на поезде в самый северный город Швеции - Кируну.

Швеция во многих отношениях идеальная страна для меня. Тут все помешаны на экологии, а недавно премьер-министр заявил, что именно шведы первыми в мире полностью перейдут на альтернативную энергетику, вместо угля и нефти. В каждом магазине - автоматы для сдачи пластиковой тары и батареек. В Швеции уже много лет нет умерших от СПИДа, тут высококачественное лечение для людей с ВИЧ, а также распространена доконтактная профилактика для тех, кто здоров. В Швеции нет призыва в армию. Военный - престижная профессия, а не вымышленный "долг". При этом Швеция много лет держит нейтралитет. И наконец, Швеция - одна из самых толерантных в мире стран по отношению к ЛГБТ. Здесь разрешены однополые браки и усыновления детей однополыми парами. Пастор Стокгольма - открытая лесбиянка. Это о многом говорит.

Дальше я планирую ЖИТЬ. Я не уверен, что в России я мог бы жить так, чтобы мне не угрожала постоянная опасность. В Швеции меня ждет ряд бюрократических сложностей. Естественно, что быть беженцем - это не сахар, но я справлюсь. У меня не было иллюзий по поводу того, в качестве кого и куда я еду. Сейчас я подтягиваю свой английский - его тут, в отличие от России, знают все, - а также начинаю изучение шведского. Планирую много писать, много читать, много ходить. Есть идеи новых проектов, в том числе правозащитных, а также связанных с творчеством. К концу этого года я собираюсь закончить книгу о том, что я делал в России, как меня преследовали и почему я уехал. Также хочу продолжить работу над парой правозащитных интернет-проектов. Права человека для меня - это мировоззренческая ценность, поэтому я не прекращу заниматься правозащитой. Буду продолжать помогать призывникам и ЛГБТ, может, через год-два дорасту до помощи российским политическим эмигрантам. В любом случае я знаю, что у меня все получится, потому что я прошел очень сложный путь, слишком сложный, чтобы остановиться и сдаться.

...А на родине меня объявляют в международный розыск. Мой адвокат узнает об этом прямо на суде. Наверняка следствие понимает, что никто выдавать меня в Россию не будет. Одного они не понимают - все их фамилии переписаны, и список ждет своего часа. А этот час рано или поздно придет. Каждому надо отвечать перед законом, даже тому, кто по должности обязан следить за его исполнением.