Евгений Алексеевич умирает, но не сдается. "Родина или смерть" – на этой пронзительной ноте депутат Федоров завершает беседу с журналистом, в ходе которой отстаивает свое право на альтернативное мышление в рядах "Единой России". Не убоявшись анонимного источника в Кремле, который пригрозил ему исключением из партии за диссидентство, он по-прежнему утверждает, что Россией правит Госдеп, Путин при нем играет роль дедушки Калинина при Сталине, хотя иногда брыкается и уходит в партизаны, а речи президента подвергаются жесточайшей цензуре на ТВ.

"Послушайте, ну Путина на всех каналах показывают же", – изумляется интервьюер. Однако Федоров непреклонен: "Показывают совещания, но не системные вещи, приоритеты... Когда он говорит о суверенитете, его не пускают".

Собственно, это давняя история. Про депутата Федорова мы узнали еще в июле прошлого года, когда он внес в Думу законопроект об "иностранных агентах" в СМИ и тот же (или другой?) анонимный источник в Кремле реагировал на это событие с неожиданной афористичностью. "Полная лажа, – высказывался тогда взбешенный инкогнито. – Если мы сойдем с ума, вы узнаете об этом первыми". Однако слова своего не сдержал, так что диагностикой до сих пор приходится заниматься самостоятельно. Или звать на помощь Евгения Федорова.

Дело в том, что речи указанного депутата – это не только злая, пусть и не осознанная пародия на законотворчество и иные продукты жизнедеятельности Кремля. Это еще и логическое завершение начальственных идей, связанных с общей установкой на заморозки. Это суверенная демократия в ее идеальном развитии. Это госпропаганда, начищенная до глянца: ведь если агенты Госдепа повсюду, то как не предположить, что они давно уже десантировались и в Думу, и в министерства, и в тот главный кабинет, где трудится Михаил Иваныч?

Речи депутата Федорова драгоценны, ибо в них отражается эпоха.

Это не тоталитарный строй, поскольку кто бы рискнул при живом Сталине или Гитлере говорить, что страной управляет Мировая Закулиса. Это не застойные времена, поскольку бытовавший в них народный депутат был существом скучным и безгласным. Это именно Россия начала ХХI века с ее небывалым режимом, который отдельные политологи обозначают словосочетанием "православный чекизм", но и такая чеканная формулировка не представляется безупречной. Поскольку в ней, в эпохе, понамешано столько всего, включая кошмары тоталитаризма, маразм стагнации, рыночную экономику имени Деда Хасана и безудержную свободу слова, что прямо теряешься, пытаясь подыскать точный диагноз.

Может быть, разгадка века – в этих саморазоблачительных речах. В том, что любая властная загогулина, мерзкая и страшная на вид, тут же смягчается какой-нибудь безответственной вольнолюбивой болтовней. Суд над Pussy Riot тошнотворен, но является музыкальный продюсер, православный, как он сообщает, человек, и вслух силится понять, кто это сказал такую "фигню", что надо подставлять вторую щеку, – и жестокий судебный цирк оборачивается балаганом. Закон об иностранных агентах леденит душу, но Федоров начинает искать их в редакциях, а Луговой докапывается до "закона Познера", и страх вытесняется смехом. Михаил Иваныч изо всех сил закручивает гайки, вот уже и губернаторские выборы снова собираются отменять, и узники Болотной готовятся к показательным судам, и с Вашингтоном холодная война вместо перезагрузки, а депутат Федоров все равно безутешен. Россия, говорит, американская колония, на всех этажах власти расселись ставленники Госдепа, и за свою правду он готов принять казнь. Это, знаете, как-то примиряет независимого эксперта с действительностью.

Все же его вряд ли убьют. Хотя источники в Кремле, которых он дискредитирует почище любых пиндосов, раздражены до крайности, и погнать его из "Единой России" могут вполне. Беда, однако, в том, что самодискредитацией в этой партии занимается подавляющее большинство ее членов, просто не все так говорливы и колоритны, как Федоров с его конспирологическими озарениями. А многие, чего греха таить, готовы и дальше жить в американской колонии и голосовать, как велит Госдеп под управлением единоросовского начальства. Потомки, изучая эпоху, их не похвалят. Потомки возблагодарят Федорова, человека отважного и мятежного, который раскроет им глаза на беспримерное наше время.