Вчера, вернувшись из Симоновского суда, где слушалось дело по иску Окопного ко мне и Павлу Шехтману, я узнал о возбуждении еще одного уголовного дела против Леонида Развозжаева. На этот раз по следам истории пятнадцатилетней давности, случившейся на родине Леонида - в Ангарске Иркутской области. Дело возбуждено по статье «разбой» и как-то касается «шапочного» бизнеса, которым Развозжаев занимался, как мы знаем, и в Москве.

Кроме того, в СИЗО «Лефортово», где сейчас содержится Развозжаев, ему пришла открытка странного содержания, которое и сам адресат и его адвокат Дмитрий Аграновский расценили как угрозу. «Открытка вкупе с предъявлением обвинения и с разговорами, что его могут этапировать в Иркутск, где... Ну, в Лефортове он в безопасности в целом находится, а если его туда этапируют, то ни за что нельзя ручаться. В общем, мы обеспокоены этой ситуацией», - прокомментировал ситуацию Аграновский.

Замечу, что Дмитрий Аграновский зрит прямо в корень. Юридическая сторона дела тут вторична. Несмотря на то что срок давности по новому обвинению истекает через две недели – 4 декабря, у правоохранителей, конечно, имеются возможности обойти это обстоятельство. Например, сфальсифицировав розыскное дело, как поступили недавно с нацболами. Но главная опасность для Леонида заключается именно в том, что его могут этапировать в СИЗО Иркутска.

Дело в том, что СИЗО Иркутска имеет дурную славу одной из самых «красных» и страшных тюрем в стране. Заключенных там пытают, избивают, унижают, выбивая так называемые «явки с повинной». Делают это ссучившиеся зеки по заданию оперов. Впервые мы узнали об этом от дружественного адвоката Сергея Беляка, который защищал там одного парня. Потрясенный, он даже сделал фильм об этом «Иркутское СИЗО. Территория пыток».

Еще один кусок информации об иркутском беспределе мы получили от нашего товарища Игоря Щуки, который ехал этапом в Хабаровск и на короткое время оказался в тамошнем СИЗО. Вот он рассказал об этом на «Эхе Москвы».

Предполагаю, что Иркутский СИЗО «перекрасили», сделали «красным», в связи с тем, что Иркутск как бы бутылочное горлышко – все, кто едет этапом с востока страны на запад или с запада на восток, неизбежно попадают туда. Ломая, стараясь сломать, всех зеков, проезжающих через это место, ФСИН таким образом эффективно уменьшает число потенциальных сопротивленцев.

Таких пыточных мест в стране немного. Например, Саратов. В 2003 году часть времени, проведенного в СИЗО этого «славного» города, а именно два месяца в ожидании приговора, я прожил в самой настоящей пресс-хате. Правда, на меня не было «заказа», а в пресс-хату меня поместили по просьбе оперов, сопровождавших процесс, чтобы жизнь медом не казалась.

Леониду же надеяться на лояльное отношение, видимо, не приходится. Если его этапируют в Иркутск, то только затем, чтобы добиться покорности по основному – Болотному - делу. И тут спасет только отчаянная решимость. Как сказал мне однажды нацбол Максим Громов про свой этап в «красную» колонию в Башкирии: «Я ехал туда умирать». В итоге Максим выдержал всё.