Процветание американской демократии обеспечивается отнюдь не выборными должностными лицами; оно обеспечивается тем, что эти лица назначаются выборным путем.
Алексис де Токвиль. "Демократия в Америке"

Первые в американской истории публичные предвыборные дебаты провели в 1858 году сенатор от Иллинойса Стивен Дуглас и боровшийся за этот пост бывший конгрессмен Авраам Линкольн. У них состоялось семь раундов в разных городах штата, каждый продолжался три часа. Дуглас выиграл выборы, но благодаря дебатам страна узнала Линкольна, и спустя два года он был избран президентом США.

В 1960 году Ричард Никсон и Джон Кеннеди впервые дискутировали перед телекамерами. Телегеничный, молодой, уверенный в себе Кеннеди вышел бесспорным победителем из дуэли с неуклюжим и скованным Никсоном.

После этого 14 лет президентские дебаты не проводились, и лишь в 1976 году Джеральд Форд, которому терять было нечего, решил рискнуть и вызвал на поединок Джимми Картера.

С тех пор теледебаты стали обязательным элементом президентской кампании. Начиная с 1988 года организацией дебатов занимается специальная двухпартийная комиссия, в чью задачу входит согласование места и формата дебатов, а также подбор модераторов. Стороны согласовывают мельчайшие детали, включая температуру воздуха в зале и высоту подиума.

Дебаты 3 октября прошли в Денвере – крупнейшем городе одного из «фронтовых» штатов, Колорадо. Модератором был Джим Лерер, обозреватель телекомпании PBS. Эта роль была поручена ему уже в 12-й раз.

Согласно установленному регламенту, дебаты продолжались полтора часа чистого времени. Лерер должен был задать кандидатам шесть вопросов. На их обсуждение отводилось по 15 минут – сначала по две минуты каждому на ответ, остальное время на возражения и дополнения. В конце дебатов каждому кандидату было предоставлено по две минуты на заключительное слово.

Денверские дебаты по согласованию сторон были посвящены внутренней политике. Лерер огласил заранее только темы своих вопросов, но не их точные формулировки. Кандидаты знали только, что три вопроса будут касаться экономики, по одному – реформы здравоохранения, роли государства и управления.

Вопросов с мест регламент не предусматривал. Перед началом дебатов Лерер строго предупредил публику, что она должна сохранять полнейшее молчание и не издавать никаких звуков. И в шутку назначил следить за соблюдением порядка в зале жен кандидатов - Мишель Обаму и Энн Ромни, сидевших на разных половинах.

Жребий решил, что первым на первый вопрос будет отвечать президент. Ромни, соответственно, выпало закрывать дебаты своим заключительным словом.

По данным рейтингового агентства Nielsen Media Research, дебаты в прямом эфире смотрели 67,2 миллиона американцев – это на 28 процентов больше, чем аудитория первых дебатов Обама – Маккейн четыре года назад. За полтора часа эфира зрители опубликовали в Твиттере 10,3 миллиона сообщений.

Джим Лерер не мудрствовал лукаво. Его вопросы начинались так: «В чем основная разница между вами в том, что касается...» - и далее следовала конкретная проблема: создание рабочих мест, налоги, национальный долг.

Барак Обама начал свой ответ с сообщения, что сегодня у него семейная годовщина: «20 лет назад я стал самым счастливым человеком на Земле, потому что Мишель согласилась выйти за меня замуж». Когда слово получил Ромни, он первым делом поздравил президента и добавил: «Вы отмечаете свой юбилей в самом романтическом месте, какое только можно вообразить, – здесь, с мной...»

Публика по достоинству оценила экспромт. Это была единственная за весь вечер острота.

Оба участника избрали атакующий стиль – они больше критиковали своего оппонента, чем излагали собственную программу. Журналисты британской Guardian установили, что Ромни был агрессивнее Обамы.

Обама, в свою очередь, чаще, чем Ромни, ссылался на свои достижения. О своих планах Обама говорил меньше, чем Ромни, и значительно меньше обещал. Основную разницу между собой и своим соперником президент определил так:

Губернатор Ромни полагает, что надо сократить налоги, особенно с богатых, и перестать регулировать экономику - и тогда ко всем нам придет достаток. У меня другое мнение. Я считаю, мы должны инвестировать в образование и профессиональное обучение. Думаю, нам важно у себя в Америке разрабатывать новые источники энергии, мы должны изменить налоговое законодательство так, чтобы оно помогало малому бизнесу и компаниям, которые вкладывают средства в производство здесь, в Соединенных Штатах; нам нужно использовать деньги, сэкономленные от двух войн, на преобразование Америки; а бюджетный дефицит следует сокращать сбалансированно, таким образом, который позволит нам осуществить критически важные инвестиции.

Для проверки достоверности заявлений кандидатов в редакциях во время дебатов сидят специальные люди, но в вышеприведенных словах Обамы этим занудам проверять практически нечего: президент высказался за все хорошее и против всего плохого. И все же некоторое лукавство эксперты в этих фразах обнаружили.

Оно касается средств, якобы сэкономленных от двух войн. «Это воображаемые деньги, - невозмутимо констатируют проверяльщики Washington Post. – Правительство утверждает, что экономия составила 848 миллиардов долларов, но завершение обеих войн планировалось уж давно, и никто не собирался тратить эти деньги на войну. Деньги на преобразование Америки Обама будет по-прежнему брать в долг».

Иными словами, администрация Обамы искусственно раздувает гипотетический дефицит, чтобы приписать себя заслугу его воображаемого сокращения.

Далее президент рисует картину фискальной безответственности своего оппонента: Митт Ромни, по его словам, собирается сократить налоги на пять триллионов и два триллиона ассигновать на оборону, хотя Пентагон об этих ассигнованиях не просит. Как с такими прорехами в бюджете свести концы с концами, президент не понимает.

Митт Ромни говорит, что ни на какие пять триллионов он сокращать налоги не собирается и не намерен сокращать налоги с богатых: «Они будут в порядке независимо от того, кто из нас станет президентом». Напротив, кандидат республиканцев планирует облегчить налоговое бремя для среднего класса, тогда как президент это бремя лишь отягощает, а между тем бензин при Обаме подорожал вдвое, дорожают электроэнергия, продукты, медицинские услуги... Ромни тоже за инвестиции в образование, только эти средства надо передать правительствам штатов – им виднее, как их потратить. Что касается источников энергии, то добыча нефти и газа в США действительно выросла, как правильно отметил президент, но не благодаря, а вопреки его политике: она выросла на землях, находящихся в частном владении, а на государственных сократилась. Вот когда Ромни станет президентом, он удвоит число лицензий на разработку государственных недр и начнет бурение на шельфе Аляски, протянув трубопровод через Канаду.

Президент отвечает, что он не взвалил дополнительное налоговое бремя на средний класс, а облегчил его на 3600 долларов – на эти деньги семейство может купить новый автомобиль...

Стоп! Я не специалист по проверке, но и мне ясно, что у президента странное представление о ценах: за 3600 долларов пристойную машину не купишь.

Ну а как быть с пятью триллионами налоговых долларов, которых Америка будто бы недосчитается при Ромни? Это оценка независимого Центра налоговой политики, который подсчитал, что после реализации налогового плана Ромни налоговые поступления в течение 10 лет сократятся на пять триллионов. Однако Ромни утверждает, что поступления останутся на том же уровне, потому что одновременно с сокращением налогов он закроет лазейки в законодательстве и сократит число не облагаемых налогом статей расходов. В этом плане, впрочем, отсутствуют ключевые детали, поэтому, когда Ромни ссылается в подтверждение эффективности своего плана на некие «шесть независимых исследований», то это, мягко говоря, сильное преувеличение.

Дискуссия продолжается. В запале, видимо, уже чувствуя, что переигрывает соперника, Митт Ромни допускает непростительный "косяк". Глядя на ведущего Джима Лерера (возможно, чувствуя в тот момент раздражение – Лерер действительно исполнял свои обязанности далеко не лучшим образом), он вдруг говорит:

Мне жаль, Джим, но я прекращу субсидировать PBS (общественное телевидение PBS существует на пожертвования частных лиц и государственные субсидии. – В.А.). Мне нравится PBS, я люблю Большую Птицу, и вы мне тоже нравитесь, но я не собираюсь тратить на все это деньги, которые я должен занимать у Китая.

Большая Птица – персонаж детского кукольного шоу «Улица Сезам». Пообещать закрыть ей финансирование все равно что пообещать расстрелять Чебурашку или зажарить и съесть Курочку Рябу. Уже наутро эфир заполнили возмущенные комментарии зрителей и создателей шоу, а в газетах появились карикатуры вроде этой.