Ольга Николаевна Зеленина, кандидат сельскохозяйственных наук, заведующая химико-аналитической лабораторией Пензенского НИИ сельского хозяйства Россельхозакадемии, задержана 15 августа у себя дома под Пензой, в тот же день доставлена в Москву, а 20 августа заключена судом под стражу. Зеленина – ведущий российский специалист по селекции безнаркотических сортов масличного мака и посевной конопли. Она неоднократно участвовала в качестве эксперта в уголовных процессах, связанных с оборотом наркосодержащих растений и запрещенных веществ растительного происхождения. При этом ее выводы зачастую не совпадали с обвинительной линией наркоконтроля, в том числе по особо чувствительным для ФСКН «бакалейным» делам.

Растет число предпринимателей, осужденных или находящихся под судом за открытый промышленный оборот кондитерского мака, который с некоторых пор интерпретируется наркоконтролем как контрабанда и сбыт под видом легального пищевого продукта наркотического средства – маковой соломы. Последняя, будучи «сокрытой» в тоннах пищевого мака, превращает их в тонны наркотика. Потому что действующие нормативы таковы, что бочка воды, содержащая каплю героина, становится бочкой героина, а мешок кондитерского мака с любым, даже мизерным естественным остатком наркосодержащих частей растения – мешком маковой соломы. На этом строится ведомственная отчетность. Этим объясняет пресса возникновение дела Зелениной.

Не исключаю, что так оно и есть. Но можно предположить, что уголовное преследование за якобы совершенное «профессиональное преступление» и дискредитация Зелениной выгодны тем, кто зарабатывает на импортном маке и не заинтересован в возобновлении отечественного маководства. Именно под руководством Зелениной созданы и включены в реестр селекционных достижений низкоопиоидные сорта мака масличного Парус и Жемчуг, допущенные к возделыванию на территории РФ. На импорте мака зарабатывают не только импортеры и оптовики, но и те, от кого зависит растаможивание этого товара и его дальнейшее продвижение вплоть до бубликов и булочек, без конфискаций и сжигания на пустыре. Рискну предположить, что положенный в булочки мак по содержанию наркотически активных веществ ничем не отличается от изымаемого по уголовным делам.

Что вменяют Ольге Зелениной? Услышавший о чьем-либо аресте гражданин выступит в защиту преследуемого, когда, узнав обстоятельства дела, убедится в абсурдности обвинения, политическом характере дела, явной несоразмерности примененной меры пресечения инкриминируемым действиям. Чтобы донести до общественности происходящее с их подзащитными, адвокаты в таких случаях созывают пресс-конференции. Но по делу Зелениной их лишают такой возможности.

Никто не знает, в чем ее обвиняют. Кроме появившихся на сайте ФСКН односложных туманных намеков на то, что дело связано с какими-то экспертизами, неизвестно ничего.

Адвокатов Наталью Андрееву и Филиппа Шишова следствие обязало дать подписку о неразглашении данных предварительного расследования. Нарушение подписки грозит статьей 310 УК и отстранением от дела. Хотя обращение к общественности остается порой единственной возможностью защиты противостоять злоупотреблениям и произволу.

«Следственная тайна» - средство, которым УПК снабдил следователей для ослабления и без того бесправной стороны защиты. Только следователь вправе определять, какие именно сведения не подлежат разглашению, равно как признать таковыми любую информацию по делу. При этом сам он может беспрепятственно оглашать любые тайны.

Но в силу различных обстоятельств, прежде всего по причине бездеятельности и безопасности для следователей большинства адвокатов, к статье 161 УПК (о неразглашении данных предварительного расследования) следователи прибегают редко.

Так что взятие у защитников подписки о неразглашении само по себе ставит под сомнение состоятельность этого дела, дает основания предполагать, что все это акт грубого полицейского давления и запугивания экспертного сообщества.

Крупнейший специалист по уголовному и уголовно-процессуальному праву проф. А.С. Горелик, исследовавший в начале 2000-х годов институт следственной тайны, обнаружил, что подписка о неразглашении бралась у субъектов процесса лишь в единичных случаях: «Только 6,25% адвокатов припомнили случаи, когда они получали соответствующее предупреждение, и при этом лишь 49,21% следователей и прокуроров приходилось производить данное процессуальное действие» (А.С.Горелик, Л.В.Лобанова. Преступления против правосудия. СПб.: Юридический центр Пресс, 2005, С. 160). Из чего видно, что в отношении О.Н. Зелениной следствием приняты исключительные меры информационной блокады.