В Химки я вчера поехал почти случайно, с целью поглядеть на серию одиночных пикетов, которые устраивала Чирикова. Участвовать в пикетах я никоим образом не собирался, потому что могли повинтить, а у меня на четврег были многоразличные планы, и перспектива выпасть на несколько часов из оборота с этими планами никак не согласовывалась.

В общем - я поставил своей целью держаться от пикетов на расстоянии, вести себя осторожно и ни в коем случае не дать повода свинтить себя.

В результате - я оказался ЕДИНСТВЕННЫМ повинченным на этих пикетах.

История вышла такая.

Был у меня замечательный значок, с крупной надписью «Х..й тебе, Володя!» (единственное полезное, что я вынес с какого-то дурацкого митинга «за честные выборы»). Поскольку написание букв «Х» и «Й» с многоточием между ними ни законом, ни правилами общественной нравственности не воспрещено, я пару месяцев гордо ходил с этим значком на груди, ввергая в зависть всех знакомых. С ним же я поехал и на пикеты.

Пикеты проходили на «Аллее Героев». Это, собственно, бульвар недалеко от леса, где расположена стела, Вечный огонь и бюсты героев войны. Вдоль аллеи несколько наших ребят встали с плакатами: "Техника Vinci не пройдет через Химкинский лес!" (иллюстрация: танк, остановившийся перед проволочным заграждением); Ротенберг, уходи, Путин проиграл!", "Vinci, вон из Химлеса!", "Vinci, строй у себя, а у нас не надо" (это по-моему напрасно: прекрасная Франция-то чем виновата?).

Сначала вроде было все спокойно. Бегал с камерой какой-то оперативник из центра «Э», крутились менты, но без особых последствий. Подошел к Чириковой полицейский старлей и заявил, что-де правила одиночных пикетов предполагают, что пикетчики не должны видеть друг друга. Чирикова сначала пообещала ему развернуть пикетчиков в разные стороны, чтобы они значит друг друга не видели, а потом развела их подальше – полиция успокоилась.

Журналистов туча, все облепили Чирикову… И тут появляются ОНИ. Они – это два или три крепеньких пенсионера, которые принимаются Чирикову громогласно обличать. Особенно старался один, как кажется тот самый, у которого Александр Подрабинек взял интервью для «Радио Франс Интернасьональ» и который представился ему как Вадим Борисович, бывший заместитель главного архитектора завода «Энергомаш». Чирикова долго и подробно отвечала на его обличения, но что же можно сказать, когда на рассказ об 11 альтернативных проектах дороги следует возражение: рассуждения ваши дилетантские, а существующий проект критике не подлежит, потому что он ПРИНЯТ ЭКСПЕРТАМИ. Наконец при сакраментальной тираде о поддержке Макфолла влезаю я:
«Путин рубит Химкинский лес, а Макфолл поддерживает его защитников – так кто же из них получается патриот России? Макфолл!»

Старичок переключился на меня, и благодарная Чирикова немедленно улизнула, сдав мне старичка на руки со всеми потрохами. Пошло нудное и бессмысленное выяснение вопросов об источниках существования Чириковой, 100 тысячах долларах, которые американцы ей платят за ее подрывную деятельность (что старичок точно знает из достоверного источника под названием «интернет») и т.п. И вот, в самом разгаре дискуссии, старичок вдруг вцепляется в мой замечательный значок по поводу «Володи» и срывает его! Не помню уже, что он при этом выкрикивал – сначала что-то не особенно членораздельное, но потом набрел на мысль, что ходить с таким значком по Аллее Героев есть святотатство, кощунство и ОСКОРБЛЕНИЕ ПАМЯТИ ГЕРОЕВ, которые пали за то, чтобы я… и т.д. Я, когда прошел первый шок, полез отнимать значок, хватая старичка за руку и за грудки – и тут-то появляется господин полицейский и хватает за шкирку самого меня. Старичок же продолжает ходить с моим значком и демонстрирует его собравшимся журналистам: «вы только посмотрите, какой ужас!». Крутившийся же тут же эстаповский оператор громогласно сообщает, что я ударил старичка по лицу, и уговаривает старичка написать заявление.


После этого нас обоих сажают в машину (т.е. меня сажают, а старичок сам садится) и везут в отдел. По дороге несколько успокоившийся старичок принимается раскрывать мне глаза: «я вижу, что вы нормальный человек, но Чирикова вас обманывает и использует! Она за это получает американские деньги, а вам ничего не дает!». Я был не в том состоянии, чтобы вести просветительские дискуссии, и коротко ответил: «Мне ваше мнение совершенно не интересно». На что старичок: «Так значит, вам не интересно МНЕНИЕ ХИМЧАН?»

Какая же, думаю, прелесть. Сначала он говорит не иначе как от имени ПАВШИХ ГЕРОЕВ, потом от имени ХИМЧАН – и явно даже не понимает, что это демагогический прием, для него это естественно. Менталитет-с. «Говорите только за себя, в единственном числе» - резко отвечаю я.

В отделе эшный оператор начал рассказывать, что я ударил старичка по лицу: «ну он ведь вас ударил, да?» Старичок помялся-помялся да и подтвердил «ну в общем… в общем да. Ударил». Довольный эшник куда-то исчез, а старичок вдруг заявил, что писать на меня заявление не будет (в тоне: так и быть, пожалею). Этот тон мне совсем не понравился, и я (к несказанному удивлению мента, видевшего во мне хулигана, а в старичке - жертву) сел писать заявление на старичка. На середине заявления впрочем махнул рукой и говорю менту: «если отдаете сейчас значок – ничего не буду писать, и расходимся». Мент: «Если вы попросите у него извинения – да». «Что-о, мне же еще и извинения просить? Нет, пишу заявление». Старичок подумал и тоже решил: «Ну, я напишу на него заявление, что он с хулиганским значком ходил». На том и договорились. Заявление я написал, после чего меня выпустили с богом; старичок же остался писать на меня. Значок, гады, не отдали, будет говорят вещественное доказательство. Впрочем, когда участковый уже меня отпустил, менты несколько минут не хотели открывать мне дверь, ссылаясь на какое-то распоряжение начальника отделения. Кажется, у них (т.е. у начальника с эшником) поначалу были на меня планы? Да уж, конечно, новость "защитник химкинского леса избил пенсионера-химчанина", выглядела бы казисто - увы, не срослось. Впрочем, думаю, еще не все потеряно - кто его знает, какую работу проводили со старичком, когда я покинул отделение?

Выйдя, я застал у дверей отдела подтянувшихся участников пикета в полном составе, с Чириковой и журналистами.

И вот возникает вопрос: что это было?

Чирикова и вообще химкинцы уверены, что старичок был элементарным провокатором, этаким престарелым нашистом; но мне, так не показалось. У меня сложилось впечатление, что старичок верил во все, что говорил, и действовал безо всякой задней мысли, его же использовали втемную, в том числе эшник, который попытался разыграть ситуацию по своему сценарию. Разумеется, старичок пришел сюда не сам по себе, разумеется, за всем этим стоят какие-то большие и, видимо, уважаемые старичком люди, объяснившие ему, что к чему в деле химкинского леса, какую подрывную провокацию готовит в его родных Химках агент госдепа Чирикова и что он, старик, должен дать вражеской провокации достойный отпор и разоблачить ее перед всем прогрессивным человечеством – люди эти, разумеется, отлично знают, что честный и убежденный дурак может затроллить куда эффективнее, чем сознательный провокатор. В поведении же самого старичка я не вижу ничего, кроме родовых черт подзабытого уже совка - с его почитанием власти и авторитета, нетерпимостью ко всему, выходящему за узкие рамки привычного и понятного, наконец, склонностью растворять свое не слишком очерченное «я» в авторитетном «мы», от имени которого и вещать… Но я уже чувствую, что вступаю на каноническую территорию Л.С.Рубинштейна, который собаку съел на эссе про совковую психологию - а потому замолкаю, не желая отбивать у него хлеб.


Мое задержание. Фото Александра Подрабинека, RFI