Через активиста Руслана Исламова, вышедшего вечером в воскресенье после отсидки 5 суток в спецприемнике, я получил для публикации письмо Татьяны Стецуры. Письмо было передано Исламову и другороссу Симону Вердияну через решетку окна во время ее прогулки. Привожу письмо ниже.

МАНЕКЕНЩИЦ К ПСИХИАТРАМ, ПОЛИТЗЭКОВ ВЗАД

Всем свободным гражданам несвободной страны - привет из мест лишения. Скорее достоинства, чем свободы.

Здесь я поняла, что мой организм топором не вырубишь: чувствую, что научилась пить воду кожей. Достаточно умыть лицо, и кажется, что напился. Научилась пить воздух: после прогулки (особенно во время снега) чувствуешь себя в разы сильнее.

И даже в камере не соскучишься: маленькие рыжие друзья развлекут бурной деятельностью. Последние 2 дня развлекала девушка из средней московской прослойки. Я ей очень благодарна - довольно живой и деятельный человек. Надзиратели выпали в осадок, когда Юля Макарьева тоже объявила голодовку, правда мокрую, в знак солидарности. А Юля выпала в осадок, когда я объяснила, что ее сюда замуровали на двое(!) суток из-за меня. Присматривать, как бы я тут не разложилась. Провела ей правовой ликбез, разобрали ее дело с ДТП по косточкам, потребовали КоАП, написали заявление мусорам. Они вздыбились, попытались настроить против, были посланы, сказала, что будет слушать своего адвоката.

Сегодня всю ночь не спала: обострение всегда приходит ночью. Болела голова, сердце, грудная клетка, шла кровь из носа. Утром Юля испугалась моего мертвячего вида и попросила вызвать скорую. Приехали две беспардонные медсестры, сделали кардиограмму, проверили сахар, давление. Про кардиограмму уже в который раз замечаю - никто ничего не говорит. Ощущение, что ее читать никто не умеет. Давление низкое, но по их меркам нормально. Сахар со вчерашнего вечера упал на 5 пунктов, сказали, если до вечера будет так падать, будет кома. Уговорили поехать в больницу, в 79-ю. Там в приемном отделении выбежал молодой симпатичный врач, с любопытством на меня уставился. Из-за стенки я слышала, как он сходу сочувственно спросил у моей конвоирши: "Что, за честные выборы голодовка?" Тут же я услышала голос какой-то ревнивой дамы: "Что, в манекенщицы решила пойти? Господи, к нам-то зачем везут?". Я чуть не потеряла сознание от духов этого скунса, когда она пошла мимо по коридору. Как я поняла позже, пошла она к терапевту Наталье Анатольевне Волковой с челобитной на манекенщиц. Но до терапевта мы добрались не сразу. А когда добрались, ее, в отличие от всех предыдущих врачей, интересовала не кардиограмма, не анализ крови и не мое состояние, а причина моей голодовки. На пересмотр бумаг она потратила не более 30 секунд, на осмотр меня столько же. И вынесла свое объективное заключение: надо обращаться к психиатру, причин для госпитализации не видит, рекомендация: четырехразовое питание и 1,5 литра в сутки. Я, не дослушав ее, свалила из кабинета. Слишком противно и неприкрыто. Профессионализм и объективность диагноза на уровне половой солидарности.

И вот я снова с вами, мои маленькие рыжие друзья. Сухая голодовка продолжается. Парни за окном гуляют, кто-то отговаривает от голодовки, ссылаются на тюремные сроки Дзержинского. У меня и свои есть, и голодовок там нет. Мой ответ: цинично давать 10 суток и объявлять хулиганами тех, кто борется за свержение конституционного строя. Но это уже совсем другая статья.

Татьяна Стецура 26.02.2012