В Балашихинском городском суде началось рассмотрение трех уголовных дел по статье о хранении наркотиков (ст. 228 УК РФ), возбужденных против граждан Таджикистана. Все трое – двое мужчин и беременная женщина – были задержаны в микрорайоне «1 мая» в Балашихе вечером 28 сентября 2011 года. Сотрудники полиции ворвались в квартиру, проверили у жильцов документы, обыскали их и все помещения, и, ничего не найдя, отвезли Муродбека Муродова, его беременную сестру Зайнуру Муродову и ее мужа Амрихудо Тошова в опорный пункт полиции.

Там на головы задержанным надели мешки и провели еще личный досмотр. На этот раз в карманах у задержанных вдруг «нашлись» три пакета с героином. В обмен на свободу полицейские потребовали выкуп – 250 тысяч рублей. Друзья и родственники смогли за ночь собрать 130 тысяч, которые были переданы полицейским. Но вместо освобождения все трое задержанных стали фигурантами уголовных дел о приобретении и хранении наркотиков в особо крупном размере.

Была проведена экспертиза, которая показала, что в пакетах действительно находился героин - 2,9 грамма. Дактилоскопическая экспертиза показала, что те отпечатки пальцев, которые есть на пакетах, либо размыты, либо принадлежат неустановленным лицам. С такими доказательствами три уголовных дела были направлены в суд.

21 февраля состоялось два заседания – по делу Муродова и по делу Тошова. Заседания прошли по одной схеме – были допрошены два свидетеля, дававшие одинаковые показания. Различалась лишь одна деталь, о которой – чуть позже.

Итак, на заседании по делу Муродова давали показания сотрудники полиции, которые производили задержание и «нашли» героин. Первым выступил оперуполномоченный уголовного розыска Балашихинского ОВД капитан Михаил Капранов. На все вопросы прокурора, судьи и адвоката он не смог ответить ничего, так как совершенно забыл обо всем, что происходило полгода назад.

Суду пришлось оглашать его показания, данные в ходе предварительного следствия. После этого память к Капранову начала возвращаться, но избирательно. Он вспомнил, что все сотрудники ОВД были задействованы для проведения операции «Нелегал-2011», вспомнил также, что в ней были задействованы сотрудники миграционной службы. В рамках этой операции сотрудники обоих ведомств проверяли документы у всех «лиц неславянской внешности» в микрорайоне «1 мая». Всех переписывали, кого-то доставляли в ближайший опорный пункт. Сколько сотрудников принимало участие в операции и сколько людей было задержано, Капранов не вспомнил.

Оперуполномоченного попросили посмотреть на подсудимого Муродова и вспомнить, кто его задерживал. Однако Капранов и тут не смог ничего пояснить суду: он не вспомнил где и когда задерживал и кого именно, не смог сказать, каким образом они добрались до опорного пункта. «Скорее всего дошли пешком», - туманно сказал он. Имелись ли у Муродова документы, где в этот момент были сотрудники ФМС - это из памяти у Капранова стерлось. Зато он вспомнил, что Муродов занервничал, когда у него потребовали документы. По словам полицейского, это вызвало подозрения и поэтому он задержал Муродова.

Кроме того, Капранов очень хорошо запомнил, что Муродов прекрасно говорил по-русски и по дороге к отделу беседовал с полицейскими «на отвлеченные темы» (о современном искусстве, не иначе). И это несмотря на то, что, по версии полицейского, у задержанного должен был быть героин в кармане. В отделении Муродов вроде как отказался от услуг адвоката и переводчика. Да, конечно, задержанному разъяснялись его права, кивал сотрудник. Но так и не смог вспомнить в суде, какие права он разъяснял. «Я их обычно зачитываю из блокнота», - честно признался он.

Второй свидетель – тоже полицейский – Антон Куртеев помнил происходившее в день задержания Муродова несколько лучше. Он вспомнил, что точно задерживал «данное лицо» в ходе операции «Нелегал-2011». Но кто ему помогал задерживать, где это происходило, как был одет задержанный, вспомнить уже не смог. Причиной задержания послужила «подозрительность поведения Муродова». На вопрос, в чем она заключалась, Куртеев ответил, что это стандартная формулировка для задержания граждан. По словам сотрудника, в тот день было задержано около 200 человек.

На вопрос, почему Муродов не был досмотрен на месте (так много задержанных возить в отделение и обратно только лишь для досмотра все же очень хлопотно и долго), Куртеев сказал, что досматривать в отделении полиции УДОБНЕЕ.
На вопрос, где он обнаружил наркотики, Куртеев ответил, что он их не обнаруживал, а информация, указанная на этот счет в показаниях на предварительном следствии, была прочитана им в протоколе досмотра. Куртеев также сказал, что Муродов прекрасно говорит по-русски, и что от адвоката и переводчика в опорном пункте он отказался.

По делу Тошова заседание происходило аналогично. Кроме того, что Тошов, увидев Куртеева, сообщил суду, что хорошо помнит его, так именно сотрудник полиции Куртеев подбросил ему наркотики. Следующие заседания состоятся в начале и середине марта.

***

В этот же день состоялось предварительное слушание по делу Зайнуры Муродовой. Выяснилось, что 10 января Муродова родила, в суд ее доставили с новорожденным ребенком. Узнать какие-либо подробности о здоровье ребенка, о том, как и где он содержится (в СИЗО нет условий для малолетних детей, не то, что для младенцев), как чувствует себя сама Муродова, не удалось, так как заседание было закрытым. Статус ребенка в процессе тоже непонятен.

Судья, по словам адвоката, намерен рассмотреть дело «быстро». Но до тех пор, он принял решение о продлении меры пресечения в виде содержания под стражей Муродовой и ее младенцу на три месяца. Первое открытое заседание по делу Муродовой состоится 29 февраля в 11.00 в городском суде Балашихи.