Когда в августе прошлого года я оценивал возможности компромисса будущего (тогда, казалось, бесконечно далекого – где-то лет через пять) оппозиционного движения с режимом, то, к сожалению, не уделил нужного внимания феномену нелегитимности путинской системы.

Сейчас бушует полемика по поводу переговоров с Путиным. Изучив печальный опыт недавнего протестного подъема 2007-2010 годов, легко убедиться, как быстро раскололись ряды оппозиции, как только забрезжила некоторая надежда на успех. Тогда все по отдельности – радикалы и умеренные, националисты и неосталинисты, либералы и консерваторы - твердо решили, что таскать каштаны из огня для случайных партнеров они не намерены. В эти трещины все и провалилось.

Необходимо признать объективный характер противоречий. Говоря марксистским языком, «классовый смысл» движения «декабристов» - это возвращение к «ельцинским» нормам буржуазной демократии, и прежде всего создание системы нерушимых гарантий частной собственности и реальной конкуренции в политике и медиа.

«Белая» коалиция объединяет широкий спектр - от сторонников «честного путинизма» до сторонников «оранжевой революции». Но реваншисты 1993 года, мечтающие об искоренении буржуазии и буржуазного парламентаризма, а также «национал-демократы» после краха Стратегии-11 и «Русских маршей» - все они, почуявшие в декабре 2011-го долгожданный шанс перейти из статуса идеологических сект (из, условно говоря, кадрированных дивизий) в статус «офицерской» составляющей массовой протестной армии, – это реальная угроза движению, имеющему очевидный «среднеклассовый» характер.

Поэтому сегодня борьба внутри стана борцов проходит в еще более яростном варианте. И очевидно, что даже намек на компромисс умеренно-либеральной части «Болотной» с властью тут же расколет оппозицию, и в этот раскол «умеренные» провалятся. А рост отторжения путинской системы обществом таков, что ждать несколько лет, пока на основе поэтапной либерализации режима разовьется «половинчатая» демократия, никто не будет.

Проблема путинизма-2011 (в отличие от путинизма-2002, который мог дать задний ход) в том, что он преступен в юридическом смысле слова. Ни самодержавие в 1917-м, ни горбачевский режим 1987-89 годов, ни постфранкистский режим 1975-77 годов не были криминальными. Криминальным были германский нацизм, итальянский фашизм периода «Республики Сало», диктатуры Пиночета, Сомосы, Батисты, Стресснера, режимы апартеида в ЮАР и Южной Родезии. Именно поэтому провалились все тайные переговоры с эмиссарами Третьего рейха: даже самый мягкий компромисс предусматривал неизбежное многолетнее тюремное заключение для германской стороны переговоров и полный демонтаж режима, и все переговоры привели лишь к капитуляции в Реймсе на день раньше капитуляции в Потсдаме.

Криминальные режимы не могут быть постепенно либерализованы. Любые демократические реформы сразу ставят вопрос об их нелегитимности и об ответственности функционеров режима в общеуголовном понимании этого термина.

Политическое господство «партии власти» - это результат фальсификации выборов и давления на избирателей, а также итог цензуры и насаждения госидеологии, то есть узурпация власти, совершенная преступным сообществом. Экономическое господство путинской опричнины – это результат фальсификации уголовных обвинений, госрэкета и госрейдерства, манипуляций правосудием, пыточной системой в местах лишения свободы. Полицейская стабильность режима – результат антиконституционной слежки и провокаций, фабрикации политических и псевдоуголовных обвинений.

Либерализация деспотического режима воспринимается серьезно только тогда, когда освобождаются видные политзаключенные, ослабляется цензура в основных СМИ (то есть к ним получает доступ неуправляемая оппозиция), а суды и следствие пусть и от растерянности, но начинают следовать закону. Нетрудно представить себе мгновенное изменение российской политической конфигурации, когда на авансцене общественной жизни появится «узник №1», а тысячи предпринимателей, вышедших по «широкой амнистии», начнут ходить по судам и прокуратурам, требуя реабилитации и возвращения имущества.

Можно придумать – по йеменскому образцу - амнистию для виновников пыток и неправосудных решений. Но нельзя «законно» удержать украденное, нельзя заставить считать законными органы власти, сформированные по чудочуровским лекалам. И малая щепотка демократии ликвидирует путинизм.

Это второй-третий эшелон советской партхозноменклатуры рассчитывал выгодно обменять статус функционеров империи зла на места национальных президентов, демократических мэров и губернаторов, либеральных предпринимателей, консервативных политиков и поэтому осенью 1991 года легко сдал и КПСС, и СССР. Но бизнесмены, сделавшие при путинизме состояние и обеспечившие себе эксклюзивные возможности благодаря родству и дружбе с чиновниками и силовиками, отлично понимают, что в условиях конкурентного капитализма у них мало шансов сохранить привилегированное положение. То же относится к политикам из мира «управляемой демократии» - им вряд ли удастся остаться на плаву в среде демократии неуправляемой.

И поэтому путинизм не пойдет ни на какие уступки, ни на какой "круглый стол". Наигравшись с оппозицией, режим нанесет сокрушительный удар. Но парадокс истории в том, что именно этот удар реально сплотит общество, выделит лидеров протестного движения, как шелуху сметет все игры в бирюльки. И перед лицом очевидной фашизации системы все противоречия будут сняты.

Практика показывает, что правящий класс соглашается с утратой господствующего положения только перед дилеммой "жизнь или кошелек". Это не значит, что не может быть компромисса. Например, Госдума шестого созыва, строго говоря, нелегитимна не по самому факту избрания (неучастие в выборах ПАРНАСа, «РОТ-Фронта» и «Другой России», отсутствие мажоритарных округов - все это не имеет критического значения), но по составу. Для принятия заранее согласованных на гипотетическом "круглом столе" законов (об амнистии, о партиях и общественных организациях, о судебной системе, о выборах, о правительстве, о борьбе с коррупцией, об обеспечении независимости СМИ и проч.) можно договориться, что решения принимаются большинством в 2/3 голосов. Это фактически было бы принудительное создание коалиции «Единой России» либо с ЛДПР, либо со «Справедливой Россией» - коалицию, на которую «партия власти» была бы в любом случае обречена при честном подведении итогов голосования 4 декабря. И это могло бы помочь развязать конституционный гордиев узел.

Если просто договориться не удастся, то представители нынешней бюрократической и бизнес-элит должны понять, какой перед ними выбор: огульные революционные репрессии, включая поголовные люстрации в отношении функционеров режима и широкая национализация, либо «всего лишь» точечные преследования наиболее оголтелых организаторов политических и других «заказных» преследований, а также лиц, прямо причастных к политической коррупции.