Сегодня стало известно, что в Бурятии возбуждено уголовное дело в отношении предпринимателя Олега Носова, которого в СМИ называли «террористом», а в народе – героем, грудью вставшим за свою собственность. 13 октября он угрожал взорвать свой цветочный магазин «Жасмин», когда судебные приставы пытались его снести и отнять землю для мэрских нужд. Тогда Носов был задержан и отпущен. Сегодня – статья 296 ч. 2 - угроза убийством в отношении судебного пристава. Магазина уже нет.

Неделю назад был арестован ФСБ по обвинению в мошенничестве адвокат Станислав Эрдынеев. Официальная версия никак не связывает оба эти события. Более того, и общественность вряд ли свяжет их, не зная подводных обстоятельств. Одно ясно всем – репрессии в Улан-Удэ зашкаливают, и по республике расползается тихое облако резонанса.

Пресса и общество с самого начала приняли сторону Носова. Владельца магазина морально оправдали тем, что государство довело человека - отнимают последнее имущество. В действительности магазин у Олега был не последним, и слава богу... Носова, продержав всего час в ОВД, выпустили без протокола, даже не показав его центру "Э", как это принято. Приставы, кстати, очумели, увидев хозяина «Жасмина» опять на свободе сразу после задержания. И газовые баллоны, которые он угрожал взорвать вместе с магазином и приставами, не были изъяты в день инцидента. При этом, по заявлениям предпринимателя, он готов был идти до конца.

Представитель московской диаспоры бурят немедленно обратилась ко мне и Татьяне Стецуре с просьбой приехать на снос магазина. 14 октября Носов оформил доверенность, и мы стали его представителями, сразу приступив к исполнению своих обязанностей. В магазине творился кошмар. Приставы и строители вели себя развязно, родственники Носова яростно возмущались, плакали дети. В уже разбитые окна врывался холод. Нам с трудом удавалось сдерживать провокации одних и отчаяние других. Неожиданно, через день после «угрозы взрыва», изъяли эти баллоны, разумеется, противозаконно, ибо поздно и без ордера на обыск. «Да какие там газовые баллоны! В них нет газа! И не было!» – твердил псевдотеррорист.

Прибывшие в магазин журналисты взяли интервью и у самого бизнесмена. «Да что ж, я хоть сейчас все взорву», – надменно и свободно говорил Олег, словно не замечая двойственности своей позиции. Корреспонденты наивно переспрашивали: «Но как же люди в квартирах?» (магазин примыкал к жилому дому, и квартира самого Носова примыкала к торговому помещению). Он настаивал на том, что не поглядит на людей. Оговорюсь заранее – я поддерживаю такие методы противостояния распоясавшимся приставам, тем более что действовали они по приказу городских властей. Да и газа-то правда никакого не было. Однако посмотрим, что было дальше.

С опозданием на полдня к магазину подъехал адвокат Станислав Эрдынеев. По причинам, известным одному ГБ, его называют правозащитником. С этого места подробнее. Эрдынеев не занимает никакой публичной позиции по вопросам политики и прав человека. Впрочем, он является членом Комиссии по правам человека при правительстве Бурятии. Зато он представляет в судах штатные интересы газеты «Информ Полис», а точнее, журналиста-сексота (всем понятно, что означает это определение?) Туяны Цыренжаповой, ибо другие журналисты издания за ее грязную функцию не берутся.

Несколько слов о Туяне. Эта статусная журналистка печатает под своим именем исключительно материалы ФСБ и МВД, принципиально не обращаясь к своим «жертвам» – фигурантам статей - за ответным комментарием. Иногда она путается от обилия работы и вместо своей фамилии подписывается «пресс-служба ФСБ».

Достаточно сказать на собственном примере: когда мы находились в СИЗО, Цыренжапова выпустила одиозную статью по случаю. О том, что мы порочим бурятскую нацию и что наши подзащитные, в частности, родственники погибшего от рук скинов бурята Баира Самбуева, «всячески отказывались от нашей вредоносной защиты». Ничего худшего о правозащитниках нельзя написать, да еще в республике с острыми национальными настроениями. Мало того что лучше всех к нам относятся сами буряты – принимают за своих, этим все сказано... В действительности отец Баира сам обратился к нам за помощью, когда убили сына, а брат Зоригто вообще организовал с нами совместный комитет протестных действий против фашизма.

Как бы то ни было, пока мы сидели в СИЗО (и большинство в республике не сомневалось что надолго), Туяна подписала в печать этот чекистский бред и по странному совпадению получила журналистскую премию, на которую отправилась отдыхать у моря. На сайтах появились комменты с угрозой прибить нас за такую ненависть к бурятам. Адвокат Станислав Эрдынеев защищал ее интересы в суде, сделавшись таким образом нашим официальным оппонентом. Нам было отказано в рассмотрении иска.

Проблема журналистов и правозащитников, регулярно выполняющих заказы ФСБ, но не входящих в штат пресс-службы, целомудренно замалчивается даже в оппозиционных кругах. Те и другие в силу профессии подвергаются опасности – это общепринятое мнение. Но тема профессиональных провокаторов, защищенных удостоверениями корреспондента и адвоката, считается запретной. Всеми обсуждается вопрос люстрации для чиновников и органов – но не для них.

Итак, на снос «Жасмина» прибыл правозащитник Эрдынеев. Он оказывал плановую юридическую помощь магазину «Жасмин» бесплатно, точнее, брал цветами. «Брал» он еще, видимо, и лояльностью. В тот момент, когда приставы бесчинствовали внутри магазина, он был во дворе с ментовскими начальниками и умиротворял их. Ни одного возражения против незаконных действий властей никто от него не услышал, тоже ГБ знает почему.

Еще через пару дней потрепанный «Жасмин» все еще стоял. К 17 октября родственники и друзья Олега Носова решили проводить стихийное пикетирование опального магазина. Я лично составляла тексты лозунгов, молодежь из числа активистов распечатала их и наклеила на большие картонные транспаранты – остатки коробок от цветов. Противная сторона все еще не верила, что акция имеет наглость состояться.

– Нет незаконному сносу предприятий!
– Нет административному переделу!
– Не допустим самозахвата!
– Взятку не дал – под снос попал!
– Завтра придут за твоей собственностью!
– Требуем предъявить полномочия на снос!

Протестующие встали за этими щитами вокруг магазина, затем прорвали оцепление. Олег Носов был среди всех и вроде не робел, транспарант держал, с органами спорил. Часть плакатов выставили в окнах. Прибыли журналисты, собралось окрестное население. С транспарантом встала древняя бабушка Носовых. Через несколько часов нерешительности начался разгон.

В ментовку попадали даже те друзья Носова, которые в жасминовой акции не участвовали, просто за неповиновение. То есть за то, что возмущались, видя, как затаскивают их друга или подругу. Племянница Носова, Мария, смелая и хладнокровная девушка, попала и за транспарант, и за видеокамеру, которую она до последнего не выпускала из рук. В ОВД она тверже всех отказывалась от показаний. Племянницу задержали на глазах Носова, но он, в отличие от друзей, ее не защищал.

Когда Олега взяли менты, он изумленно закричал: «А меня-то за что?» Напомним, это закричал «террорист», на днях уже побывавший в отделе! Очевидно, в предыдущий раз он хорошо договорился с органами и из отчаянного предпринимателя с газовыми баллонами превратился в школяра, который боится административного штрафа. Одним словом, Носова «положили где взяли» и никуда не забрали.

Но самое интересное, что в экстренном сообщении за авторством Туяны Цыренжаповой (видевшей все своими глазами) Носов оказался задержанным! В доказательство чего была опубликована фотография его предыдущего(!) задержания, того, что было за угрозу взрывом. Никто из порядочных журналистов на такую подтасовку не пошел, а Туяна вполне. Это напоминает ситуацию со взрывами на Лубянке: сообщается о трех взрывах, а на проверку подтверждаются только два: третий срывается... Задержание Носова планировалось для вида, но сорвалось благодаря его исключительной трусости, поставившей полицию в тупик.

В ОВД и в суде всех нас продержали девять часов. В это время на воле проходил экстренно организованный службой судебных приставов брифинг для СМИ. Кстати, его материалы нормально не публиковались – видимо, это был просто разговор по понятиям с целью надавить на прессу. Когда на двух машинах нас привезли в суд, Олег Носов явился туда на три минутки, уже спокойный как танк. Перекинулся дежурными фразами и уехал, вместо себя прислав Эрдынеева. Тот составил ходатайство об отложении дела и тоже уехал. Я и Татьяна, конечно, его помощью не воспользовались, так как все время, пока были в отделе, сами защищали себя и задержанных. Нас двоих судили, остальных, продержав это время, выпустили под повестку.

Впоследствии Носов отошел и от политической активности, к которой его призывала наивная общественность, и от деловых контактов с собственными представителями. Он запил. Магазин был уничтожен, и владелец опустил руки, посчитав, что ему не за что больше бороться. Но оказалось, что у него оставалась еще одна ценность, о которой он забыл, – его свобода. Не справившись с оперативной ролью «протестанта», он провалил свое задание и попал-таки под уголовное дело.

В нашей практике не редкость, когда «репрессированного» лепят сами спецслужбы, чтобы создать вызывающие доверие контакты с оппозицией. Ведь во время судебных и политических совместных действий люди вынуждены доверять друг другу. Невозможно строить планы борьбы и поддерживать друг друга в защите от органов, друг другу же не доверяя. «Пострадавшие от рук режима» в этом смысле идеальны. Если даже сам объект разработки начинает их подозревать, то общество – никогда. Репутация не та у репрессированных.

Но если такой агент ломается, боится «риска под прикрытием» или вообще туго догоняет, чего от него хотят, от такого неудачника избавляются быстро и жестко. Сами же органы избавляются. Выждав время и убедившись, что от запившего «сотрудника» нет пользы, его убирают. Чем им не угодил адвокат Эрдынеев, пока неизвестно. Однако понятно, что свидетелей тоже иногда убирают.

Сейчас Эрдынеев объявил голодовку в СИЗО, поскольку его держат безо всякой процессуальной необходимости: ни одного допроса с момента ареста. Сам же Носов пока на свободе, но репрессивное колесо уже не остановить. У него были все шансы, раз уж попал под разработку, действовать открыто и не тушеваться. Но человек испытал неадекватную идиосинкразию перед нахождением в отделе. Ей-богу, когда тебя разоряют и забирают твоих родственников, когда ранее ты решился на публичное заявление и угрозу терактом, не стоило бояться нескольких часов на ментовской лавочке. Теперь, спустя полтора месяца, ему грозит нечто более серьезное.

Эту статью можно осудить как своеобразный донос, но я, если угодно, не могу молчать и не имею права создавать успокоительные правозащитные мифы. Подчеркиваю: Олег Носов невиновен. Думаю, что Станислав Эрдынеев тоже невиновен. Они даже чересчур невиновны. Я поддерживала бы их безоговорочно, если бы они были последовательны в своей борьбе, и не осудила бы даже за реальный теракт, не то что за словесную угрозу. Но я осуждаю трусость. Осуждаю предательство своих защитников и своих родных. Осуждаю двойную роль липовых жертв режима, которых при неудачном раскладе превращают в жертв настоящих. И теперь я буду следить за этим делом и не промолчу, если станет известно о нарушении прав обвиняемых. Как иначе-то?

Эти уголовные дела – типичный произвол ФСБ. Но я хочу предупредить тех, кто соглашается на сотрудничество со спецслужбами, или с отдельными чиновниками, в надежде спасти себя или свое имущество: это не поможет. Предупредить тех, кто отступает от борьбы за свои права: это не поможет. И тех, кто служит Лубянке, прикрываясь профессиональным статусом, и входит в доверие к неопытным диссидентам: это станет известно. Ждать осталось недолго, да мы и не ждем…

Свободу Эрдынееву и Носову! Позор провокаторам и заказчикам! И пора нам раскрыть глаза на методы спецслужб. Это только у Путина в глазах три буквы. Настоящие чекисты и их рабы смотрят на нас яростными глазами повстанцев или честными глазами «самых опасных профессий». Общайтесь с ними, защищайте, сотрудничайте, читайте их статьи, берегите свою психику от мании преследования – мании нам вредны. Но пора понять, что методы Азефа универсальны, как ножки у стола, и не винить во всем людей в форме. Без своих рабов, рабов ГБ, они ничто.