Вселенский опыт говорит,
что погибают царства
не оттого, что тяжек быт
или страшны мытарства.
А погибают оттого
(и тем больней, чем дольше),
что люди царства своего
не уважают больше.

Недавно меня судили за «сопротивление законным требованиям полиции». Здесь я убедился, что судьи Питера отличаются от московских умением себя вести, подтверждая статус жителей культурной столицы. Это я заметил еще на судах по «Войне», где слушавшие обвинение и защиту с серьезным глубокомысленным вниманием судьи роли свои играли отменно. Когда глядишь на них, создается ощущение такое, будто действительно они занимаются поиском истины и будто с трудом выносят свои приговоры – оставить под стражей Олега и Леню. Мол, ничего не поделаешь: Вор должен сидеть в тюрьме, а Еб..тому нечего делать на воле, таков процессуальный кодекс.

Был момент, когда я вдруг на секунду усомнился в своей правоте и поверил им. Такого у меня не было со времен Башлага, когда все вокруг говорили, что черное – это белое, а белое – это черное. Гособвинители Питера так же умно и корректно бубнят свои доводы, поглядывая поверх очков своими умными глазами, будто действительно они творят правосудие, по которому мы все так истосковались. Неудивительно, какими ошарашенными выходят от туда обыватели, побывавшие там в первый раз.

В Москве же судьи вообще безразличны и пренебрежительны к происходящему, и у меня на процессе гособвинитель Циркун читал газету «Советский спорт», когда я и мои товарищи выступали с последним словом.

Приговоры те же, и я даже не знаю, что честнее у этих господ: вести себя по-московски, не прикрывая своего гадкого нутра, или стлать мягко, по-питерски. В любом случае вера гражданина в то, что закон в стране есть и именно от него отталкиваются судьи, если даже гибриды ментов-полицейских-прокуроров на них по привычке забили большие и толстые, уже умерла. И сериалы судебных разбирательств с «глухарями», «мухоморами» и другими «зверями» и братками-операми не реанимируют эту веру.

В этот раз судья Елена Мирошникова долго опрашивала меня и двух капитанов (точнее, капитана и капитаншу) обо всем, что нам известно по происшедшему 2 августа в 64-м отделении. Капитанша, например, сообщила судье, что они уже знали, кто я, так как на меня сразу пришла ориентировка. Но вот чего-то не хватало им. Нужно было, видимо, меня расколоть, чтобы все сам на блюдечке принес, или сделать так, чтобы мне неповадно было впредь перечить и строить из себя умного.

Вот и судья Мирошникова, проявив солидарность с капитанами, показала, что положить ей на Конституцию и на все федеральные законы. Показала, что Закон о полиции превыше всего: и федеральных законов, и Конституции РФ, и Всеобщей декларации прав человека. Пословица «я начальник, ты дурак!» - основной девиз чиновничьей России с момента появления чиновников как класса, и этот девиз теперь победил окончательно. А еще «после нас хоть потоп».

«А я вот так решила», - улыбаясь, прокомментировала дама в мантии свой приговор после суда. Ну, решила и решила, ей перед Богом за этот приговор отвечать, как и за многие другие: ведь я не первый и почему-то не сомневаюсь, что не последний.

На днях я был в другом судебном участке - №206 по Петербургу, у судьи Кузнецова. Там мне сообщили еще одну новость: оказывается, туда пришел материал за 31 августа. Тогда с Гостинки меня доставили в отделение на Чехова. Там я так же не стал сообщать своих данных, меня долго выспрашивали, водили к папилону, чтобы снять отпечатки пальцев, но я ответил: «Соблюдайте ваш закон». Один прапор сказал, смеясь: «Где сейчас найдешь тех, кто тебя задерживал?» Я в ответ так же засмеялся и развел руками: «Если таких нет, то отпускайте. В ваших подлогах я участвовать не стану».

Они от меня отстали, поместили в камеру. Под утро включили вентиляцию, выводили в туалет почти сразу, в общем, были обходительнее обычного. Вечером следующего дня у меня начались боли в области печени. Утром я перетерпел их, но вечером терпеть не стал и через час-другой попросил врача.

Бригада скорой меня госпитализировала. Все это, наверное, благодаря Вдовину, который, придя 31-го в отделение забрать Курносову, вдруг узнал меня и акцентировал на мне внимание сотрудников. Более ничем не могу объяснить такое галантное отношение ко мне (в отличие от отношения к другим задержанным той ночью гражданам). Крик арестанта из соседней камеры: «Начальник! У меня полный х.. воды, выведите в туалет!» - звучал часов с одиннадцати вечера и до пяти утра.

Так вот, за все время в отделении ко мне после первого отказа не подходили и не спрашивали более, кто я, не предлагали что-то подписать, не приглашали свидетелей или понятых зафиксировать мои отказы от подписей, как это было в августе в больнице. То есть я добился особого отношения к себе со стороны администрации нашего лагеря, одного из многих лагерей, на которые теперь поделена страна и в которых мы теперь живем. Мой: СПб – 78/1. Меня теперь здесь оформляют независимо от того, назвался я в отделении или нет, был ли доставлен в отделение и вообще присутствовал ли я на Гостином 31-го числа, как обычно. В лучшем случае я получу повестку в суд, в худшем – меня затолкают в машину у подъезда или заберут из квартиры, чтобы доставить на Захарьевскую, 6 отбывать выписанные сутки.

В другом лагере УЕ - 394/9 города Уфы - на меня так же оформляли рапорта и протоколы «за пыль» или за «нарушение формы одежды». Было, не было - никого не волновало. «Громов, за одну твою фамилию можно составить 50 рапортов вперед на год!» - сказал один надзиратель мне за полгода до выхода. Да, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы оказаться пророком.

Меня не покидает чувство, что скоро для меня и моих сограждан даже троек не будут собирать, а будут штамповать приговоры, как тот же Кузнецов, по восемь с половиной дел в час. А может, их будет оформлять и штамповать контора на Литейном. А нас будут гнать в РосЛАГ без суда и следствия, которые уже давно становятся формальным делом и все больше уходят в Лету. Вон суд по Манежке - яркий тому пример. Государству мешают судебно-правовые формальности, оставшиеся в наследство от цивилизованного мира. С затруднением им приходиться уже между прениями сторон втискивать очередного стукача из проверенного Румола.

Сейчас поражает, с каким цинизмом работают тысячи палачей в судейских мантиях, полицейских и прокурорских мундирах, разделывают на своих рабочих столах, подобно мясникам, живых людей. Вычеркивают перьями этим людям годы жизни, выбивают зубы, опускают почки, отбивают печень. Судьи приходят после обеда, и, как в гениальном фильме Митты «Сказка странствий», пока подсудимый говорит о том, что честен, любит жизнь и свободу, они делают заказ на ужин.

«Язык на отдельном блюде, под шафранным соусом, нашпигуй заячьим салом. Утку тушите в красном вине, а бекасов в белом, смотри не перепутай, и передай трактирщику, чтобы наливал вино из бочки, что помечена двумя крестами, мы скоро придем... Кончили свою болтовню?»

Таких маньяков в лице Ежова и Ягоды даже Сталин не выдержал и отправил под пресс. А чудовище Берия устроил после этой сладкой парочки такие чистки в НКВД, каких, наверное, не знала история ни одной спецслужбы мира, даже в средневековье.

Но нынешнюю власть все устраивает, и боюсь, не чисткой рядов кончится этот хаос на местах, а кое-чем другим. А раз не начнется чистка сверху, ее рано или поздно начнут снизу, и чем эта чистка окончится, одному Богу известно.