Во время войны я уже жила на свете, хотя была еще маленькой. И помню, что самое сильное впечатление на меня тогда (да и сейчас) производила песня Листова на слова Суркова "Бьется в тесной печурке огонь". Особенно фраза "До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага". Через какое-то время эту фразу заменили, и звучала она так: "До тебя мне дойти нелегко, этот след заметает пурга". Видимо, "до смерти четыре шага" кому-то показалось слишком мрачным. Но мне всегда нравился первый вариант. А еще я помню, что про эту песню говорили - "песня Суркова", а Листова как-то не упоминали.

Вторая любимая песня - "Темная ночь, только пули свистят по степи" на слова Матусовского.

Из книг того времени я больше всего любила детскую книжку моей мамы Елены Катерли "Гремячая башня", мама прислала мне ее в эвакуацию. Еще бы - там было написано про детей-партизан! И мы с братом представляли, что это про нас, тем более что по характерам эти дети – Виктор и Лиза – были на нас похожи: Лиза - плакса, а Виктор – решительный и деловой.

А из фильмов того времени запомнились "Два бойца" и "В шесть часов вечера после войны".

Еще в эвакуации мне нравились стихи Симонова "Жди меня, и я вернусь", их часто передавали по радио. А потом, в 44-м году, когда я вернулась в Ленинград, мама читала мне много стихов Ольги Берггольц, и я до сих пор с ее голоса, с ее интонациями многое помню - что-то из "Ленинградского дневника" и реквием "Памяти защитников". Я его до сих пор помню наизусть. Там есть такие строчки: "И, может быть, самый счастливый на свете, всей жизнью своей торжествуя победу, он смерти мгновенной своей не заметил, ни страха, ни боли ее не изведав". Эти стихи я потом читала своим детям, когда они были еще маленькие. И они слушали и, кажется, понимали. А у меня от этой строчки до сих пор мороз по коже. Мама дружила с Ольгой Федоровной, и я ее очень любила.