Извечный русский спор между теорией «малых дел» и стремлением «сломать уродскую систему» имеет одну боковую дилемму. Нужно ли, привлекая внимания общества к уродствам, требовать от конкретных представителей системы исправления замеченного? Не наивно ли? Или, хуже того, не продлевает ли системе срок службы? Но как тогда быть с жизнью людей, которая явно может быть короче системных сроков, людей, чье столкновение с уродствами в принципе можно смягчить? Вот несколько примеров, на мой взгляд, показывающих, что единого решения в этом споре нет.

Прославленный научный институт, где хранится уникальная коллекция растений, собранная еще Николаем Вавиловым, уже который год бьется с желающими отобрать у него здания и территорию. Стандартная история, оставляющая, между тем, место для выбора позиции. Во-первых, если уж совсем непредвзято, непонятно, каким образом сохранение коллекции связано с непереездом в другое помещение: вдруг оно окажется удобным? Хотя, зная лукавую чиновничью манеру обещать, понимаешь, что опасающиеся за вавиловское наследство ученые имеют все основания для недоверия.

Второй момент выбора: писать об этом или не писать? Вместе с документами многолетней тяжбы получил и копии прежних статей по этому поводу. Писали научные издания, писала «Советская Россия», всегда готовая уличить власть, но в данном случае не упомянувшая, кто именно отделил в свое время Николая Вавилова от его коллекции. Написать вслед за ними? В бумажных изданиях, специализирующихся на компромате, сразу спросят: а кто за это будет платить? Спор-то, мол, между хозяйствующими субъектами, значит, пусть и защищают свои коммерческие интересы коммерческим способом... А на безбумажные и малотиражные СМИ чиновники внимания не обращают.

Вот и самое главное: какой толк будет от очередной публикации? И я решил вместо очередного расследования посоветовать жалобщикам обратиться, например, в Общественную палату. Там могут заинтересоваться, в смысле — сообразить, как именно использовать это дело для доказательства нужности своего заведения. И им хорошо, и питерских вавиловцев на какое-то время «Система-Галс» (есть такое коммерческое ответвление общей системы) оставит в покое.

Но у меня самого, хоть и раздражен отсутствием прежней реакции общества и чиновников на доказательные разоблачения, накопились примеры обратные. Скажем, камчатская милиционерша ходила по инстанциям с жалобами на милицейское же начальство, устроившее себе вольготную жизнь за счет налогоплательщиков. Писала одинаковые письма по разным адресам, включая президента, разносила их по приемным. Не заинтересовались — Камчатка далеко, пользу для себя из ее защиты (хотя бы показной) московскому чиновнику легко не вышибить. В приемной Генпрокуратуры случайный сосед по жалобам спросил: а вы у такого-то журналиста были? Пришла, показала бумаги, прислала потом все необходимые документы. Материал вышел — и благие для камчатских главмилиционеров результаты проверок и судов сменились на тревожные.

То есть стоит иногда бить в боевой барабан! Особенно тогда, когда речь идет о подразделениях самой административно-коммерческой феодальной системы, характерной тем, что служилый хозяин территории становится хозяином ее экономики. Она, система, пусть даже и слабо связанная мифической вертикалью, может из чувства самосохранения ударить по взявшему не по чину винтику. А во-вторых, кроме слабо возможной единовременной пользы, становится видным устройство ее каждодневного механизма. Значит, понятней обществу. И легче ломать.

Пару лет назад в одну фирму пришли двое в штатском, говорят — проверить надо вашу экономическую преступность. Пошли вон — отвечают им, у вас же нет никаких предписаний! Обиделись, вызвали ОМОН, начали ломать двери. А за безопасность на фирме отвечал бывший папахоноситель, позвонил знакомому начальству, ему с недоумением сообщили, что никто ОМОН не направлял. После чего с фирмы исчезли и ОМОН, и двое с удостоверениями. А наутро в офис лично приехал омоновский начальник, умолял жалобу не писать, письменных следов своей заказной коммерческой активности не оставлять. Не написали...

А как же они завертелись, когда в журнале вышли откровения омоновцев про ту же самую торговлю дубинкой! Ведь экспертное сообщество и без того знало, чем занимаются люди в космических шлемах и с первобытными щитами. Но одно дело разговоры, а другое — припечатанное словами на бумаге. Фарш невозможно провернуть назад, как правильно сказали когда-то в КВНе. Обнародовано — надо реагировать. Пусть по-уродски, с криками «сам дурак!» и «кузькина мать!», но тема уже вышла из-под контроля. Как и на площади, где десять тысяч несогласных уже сами определяют, кто с ними допущен не соглашаться.

Конспирологи могут говорить, отрабатывая уют в родной экологической нише, что накат на правоохранительные органы заказан одной из конкурирующих кремлевских группировок, заинтересованных под дымом реформы напасть на редуты противника. Тем самым конспирологи попутно обвиняют разоблачителей в прислуживании системе. Но и Дымовский, и Чекалин, и пришедшие в журнал омоновцы — живые люди со своими, жизненно важными проблемами. И для них любая реформа имеет смысл только тогда, когда их проблемы получат шанс быть решенными.